Человек — животное довольно странное. Нет, навряд ли оно произошло от обезьяны. Старик Дарвин, пожалуй что, в этом вопросе слегка заврался.
Очень уж у человека поступки — совершенно, как бы сказать, чисто человеческие. Никакого, знаете, сходства с животным миром.
Вот, если животные разговаривают на каком-нибудь своем наречии, то навряд ли они могли бы вести такую беседу, как я давеча слышал.
А это было в лечебнице. На амбулаторном приеме. Я раз в неделю по внутренним болезням лечусь. У доктора Опушкина. Хороший такой, понимающий медик. Я у него пятый год лечусь. И ничего, болезнь не хуже.
Так вот, прихожу в лечебницу. Записывают меня седьмым номером. Делать нечего — надо ждать. Вот присаживаюсь в коридоре на диване и жду.
И слышу — ожидающие больные про себя беседуют. Беседа довольно тихая, вполголоса, без драки.
Один такой дядя, довольно мордастый, в коротком полупальто, говорит своему соседу:
— Это, — говорит, — милый ты мой, разве у тебя болезнь — грыжа. Это плюнуть и растереть — вот вся твоя болезнь. Ты не гляди, что у меня морда выпуклая. Я, тем не менее, очень больной. Я почками хвораю.
Сосед несколько обиженным тоном говорит:
— У меня не только грыжа. У меня легкие ослабшие. И вот еще жировик около уха.
Мордастый говорит:
— Это безразлично. Эти болезни разве могут равняться с почками!
Вдруг одна ожидающая дама в байковом платке язвительно говорит:
— Ну что ж, хотя бы и почки. У меня родная племянница хворала почками — и ничего. Даже шить и гладить могла. А при вашей морде болезнь ваша мало опасная. Вы не можете помереть через эту вашу болезнь.
Мордастый говорит:
— Я не могу помереть! Вы слыхали? Она говорит, я не могу помереть через эту болезнь. Много вы понимаете, гражданка! А еще суетесь в медицинские разговоры.
Гражданка говорит:
— Я вашу болезнь не унижаю, товарищ. Это болезнь тоже самостоятельная. Я это признаю. А я к тому говорю, что у меня, может, болезнь посерьезнее, чем ваши разные почки. У меня — рак.
Мордастый говорит:
— Ну что ж — рак, рак. Смотря какой рак. Другой рак — совершенно безвредный рак. Он может в полгода пройти.
От такого незаслуженного оскорбления гражданка совершенно побледнела и затряслась. Потом всплеснула руками и сказала:
— Рак в полгода! Видали! Ну, не знаю, какой это рак ты видал. Ишь морду-то отрастил за свою болезнь.
Мордастый гражданин хотел достойным образом ответить на оскорбление, но махнул рукой и отвернулся.
В это время один ожидающий гражданин усмехнулся и говорит:
— А собственно, граждане, чего вы тут расхвастались?
Больные посмотрели на говорившего и молча стали ожидать приема.
Человек - животное довольно странное. Нет, навряд ли оно произошло от обезьяны. Старик Дарвин, пожалуй что, в этом вопросе слегка заврался. Очень уж у человека поступки - совершенно, как бы сказать, чисто человеческие. Никакого, знаете, сходства с животным миром. Вот если животные разговаривают на каком-нибудь своём наречии, то вряд ли они могли бы вести такую беседу, как я давеча слышал. А это было в лечебнице. На амбулаторном приёме. Я раз в неделю по внутренним болезням лечусь. У доктора Опушкина. Хороший такой, понимающий медик. Я у него пятый год лечусь. И ничего, болезнь не хуже. Так вот, прихожу в лечебницу. Записывают меня седьмым номером. Делать нечего - надо ждать. Вот присаживаюсь в коридоре на диване и жду. И слышу - ожидающие больные про себя беседуют. Беседа довольно тихая, вполголоса, без драки. Один такой дядя, довольно мордастый, в коротком полупальто, говорит своему соседу: - Это,- говорит,- милый ты мой, разве у тебя болезнь - грыжа. Это плюнуть и растереть - вот вся твоя болезнь. Ты не гляди, что у меня морда выпуклая. Я тем не менее очень больной. Я почками хвораю. Сосед несколько обиженным тоном говорит: - У меня не только грыжа. У меня лёгкие ослабшие. И вот ещё жировик около уха. Мордастый говорит: - Это безразлично. Эти болезни разве могут равняться с почками! Вдруг одна ожидающая дама в байковом платке язвительно говорит: - Ну, что ж, хотя бы и почки. У меня родная племянница хворала почками - и ничего. Даже шить и гладить могла. А при вашей морде болезнь ваша малоопасная. Вы не можете помереть через эту вашу болезнь. Мордастый говорит: - Я не могу помереть! Вы слыхали? Она говорит, я не могу помереть через эту болезнь. Много вы понимаете, гражданка! А ещё суётесь в медицинские разговоры. Гражданка говорит: - Я вашу болезнь не унижаю, товарищ. Это болезнь тоже самостоятельная. Я это признаю. А я к тому говорю, что у меня, может, болезнь посерьёзнее, чем ваши разные почки. У меня - рак. Мордастый говорит: - Ну, что ж - рак, рак. Смотря какой рак. Другой рак - совершенно безвредный рак. Он может в полгода пройти. От такого незаслуженного оскорбления гражданка совершенно побледнела и затряслась. Потом всплеснула руками и сказала: - Рак в полгода. Видали! Ну, не знаю, какой это рак ты видел. Ишь морду-то отрастил за свою болезнь. Мордастый гражданин хотел достойным образом ответить на оскорбление, но махнул рукой и отвернулся. В это время один ожидающий гражданин усмехнулся и говорит: - А собственно, граждане, чего вы тут расхвастались? Больные посмотрели на говорившего и молча стали ожидать приёма.
Человек - животное довольно странное. Нет, навряд ли оно произошло от обезьяны. Старик Дарвин, пожалуй что, в этом вопросе слегка заврался.
Очень уж у человека поступки - совершенно, как бы сказать, чисто человеческие. Никакого, знаете, сходства с животным миром.
Вот, если животные разговаривают на каком-нибудь своем наречии, то навряд ли они могли бы вести такую беседу, как я давеча слышал.
А это было в лечебнице. На амбулаторном приеме. Я раз в неделю по внутренним болезням лечусь. У доктора Опушкина. Хороший такой, понимающий медик. Я у него пятый год лечусь. И ничего, болезнь не хуже.
Так вот, прихожу в лечебницу. Записывают меня седьмым номером. Делать нечего - надо ждать. Вот присаживаюсь в коридоре на диване и жду.
И слышу - ожидающие больные про себя беседуют. Беседа довольно тихая, вполголоса, без драки.
Один такой дядя, довольно мордастый, в коротком полупальто, говорит своему соседу:
Это, - говорит, - милый ты мой, разве у тебя болезнь - грыжа. Это плюнуть и растереть - вот вся твоя болезнь. Ты не гляди, что у меня морда выпуклая. Я, тем не менее, очень больной. Я почками хвораю.
Сосед несколько обиженным тоном говорит:
У меня не только грыжа. У меня легкие ослабшие. И вот еще жировик около уха.
Мордастый говорит:
Это безразлично. Эти болезни разве могут равняться с почками!
Вдруг одна ожидающая дама в байковом платке язвительно говорит:
Ну что ж, хотя бы и почки. У меня родная племянница хворала почками - и ничего. Даже шить и гладить могла. А при вашей морде болезнь ваша мало опасная. Вы не можете помереть через эту вашу болезнь.
Мордастый говорит:
Я не могу помереть! Вы слыхали? Она говорит, я не могу помереть через эту болезнь. Много вы понимаете, гражданка! А еще суетесь в медицинские разговоры.
Гражданка говорит:
Я вашу болезнь не унижаю, товарищ. Это болезнь тоже самостоятельная. Я это признаю. А я к тому говорю, что у меня, может, болезнь посерьезнее, чем ваши разные почки. У меня - рак.
Мордастый говорит:
Ну что ж - рак, рак. Смотря какой рак. Другой рак - совершенно безвредный рак. Он может в полгода пройти.
От такого незаслуженного оскорбления гражданка совершенно побледнела и затряслась. Потом всплеснула руками и сказала:
Рак в полгода! Видали! Ну, не знаю, какой это рак ты видал. Ишь морду-то отрастил за свою болезнь.
Мордастый гражданин хотел достойным образом ответить на оскорбление, но махнул рукой и отвернулся.
В это время один ожидающий гражданин усмехнулся и говорит:
А собственно, граждане, чего вы тут расхвастались?
Больные посмотрели на говорившего и молча стали ожидать приема.
Михаил Зощенко
Больные
26.01.13Человек – животное довольно странное. Нет, навряд ли оно произошло от обезьяны. Старик Дарвин, пожалуй что, в этом вопросе слегка заврался.
Очень уж у человека поступки – совершенно как бы сказать, чисто человеческие. Никакого, знаете, сходства с животным мiром. Вот, если животные разговаривают на каком-нибудь своем наречии, то вряд ли они могли бы вести такую беседу, как я давеча слышал.
А это было в лечебнице. На амбулаторном приеме. Я раз в неделю по внутренним болезням лечусь. У доктора Опушкина. Хороший такой, понимающий медик. Я у него пятый год лечусь. И ничего, болезнь не хуже.
Так вот, прихожу в лечебницу. Записывают меня седьмым номером. Делать нечего – надо ждать.
Вот присаживаюсь в коридоре на диване и жду.
И слышу – ожидающие больные про себя беседуют. Беседа довольно тихая, вполголоса, без драки.
Один такой дядя, довольно мордастый, в коротком полупальто, говорит своему соседу:
Это, - говорит, - милый ты мой, разве у тебя болезнь – грыжа. Это плюнуть и растереть – вот вся твоя болезнь. Ты не гляди, что у меня морда выпуклая. Я, тем не менее, очень больной. Я почками хвораю.
Сосед несколько обиженным тоном говорит:
У меня не только грыжа. У меня легкие ослабшие. И вот еще жировик около уха.
Мордастый говорит:
Это безразлично. Эти болезни разве могут равняться с почками!
Вдруг одна ожидающая дама в байковом платке язвительно говорит:
Ну что ж, хотя бы и почки. У меня родная племянница хворала почками – и ничего. Даже шить и гладить могла. А при вашей морде болезнь ваша мало опасная. Вы не можете помереть через эту вашу болезнь.
Мордастый говорит:
Я не могу помереть! Вы слыхали? Она говорит, я не могу помереть через эту болезнь. Много вы понимаете, гражданка!
А еще суетесь в медицинские разговоры.
Гражданка говорит:
Я вашу болезнь не унижаю, товарищ. Это болезнь тоже самостоятельная. Я это признаю. А я к тому говорю, что у меня, может, болезнь посерьезнее, чем ваши разные почки. У меня – рак.
Мордастый говорит:
Ну что ж – рак, рак. Смотря какой рак. Другой рак – совершенно безвредный рак. Он может в полгода пройти.
От такого незаслуженного оскорбления гражданка совершенно побледнела и затряслась. Потом всплеснула руками и сказала.
Рассказ "История болезни" (1936) написан Михаилом Михайловичем Зощенко, замечательным русским советским писателем и драматургом. Это один из классиков нашей литературы, наследующий в своих малых прозаических формах лучшие сатирические и юмористические традиции Чехова, Гоголя, Лескова, Аверченко.
Судьба писателя сложилась очень непросто. Вслед за популярностью, последовавшей после издания его рассказов (1920-1930-е годы), его ожидали литературная травля, забвение, запреты публикаций и нищета.
Рассказы Зощенко написаны, как правило, в особой сказовой манере - от лица классического "маленького человека", который живет уже в новой советской эпохе. Однако, по большому счету, герой остался все тем же дореволюционным обывателем. Здесь выразилось общее для Петроградского объединения молодых литераторов 1920-х годов "Серапионовы братья", в котором состоял Зощенко, стремление идти в создании произведений не от политических, а от "правды жизни" - реальных событий и установок.
В статье изложено краткое содержание рассказа Зощенко "История болезни", даны характеристики главных персонажей, приведен анализ содержания, освещена идея данного произведения.
Начало
Рассказ Зощенко "История болезни" написан от первого лица.
Героя, которого зовут Петр, помещают в больницу. У него брюшной тиф. Больной считает, что больница оказалась плохой. Далее рассказ повествует о том, почему у него сложилось такое мнение и с чем сталкивается пациент по прибытии в лечебное учреждение.
Уже в приемном покое герой видит вывешенное на видном месте такое объявление:
Выдача трупов от 3-х до 4-х
Возмутясь, он делает замечание фельдшеру, на что тот, удивленный замечаниями больного, у которого буквально идет пар изо рта от внутреннего жара, отвечает, что, мол, молчи, раз болен, а не то - не факт, что поправишься.
Вспыхнуть бы перебранке, если бы не высокая температура и плохое самочувствие пациента. Следующей в кратком содержании "Истории болезни" Зощенко следует отметить появившуюся медсестру, которая приглашает героя на "обмывочный пункт". И снова тот вздрогнул: не так, дескать, назвали: "Не лошадь ведь я, чтобы меня обмывать. Сказали бы возвышенней - "ванна". На что ему снова посоветовали не вникать в языковые тонкости, а то, неровен час, до выздоровления, больной, не доживете.
Лечение
Пришел герой на помывку и стал раздеваться. Вдруг видит - из воды в ванной уже торчит голова. Сидит старуха, наверное, из местных больных. Снова возмущен пациент: "Да это ж дамская ванна! Куда вы меня привели?" На что ему отвечает та же медсестричка, что не стоит смущаться, больной, эта старуха с высокой температурой, и она ни на что не реагирует. "Да ведь я-то реагирую! - восклицает из последних сил герой. - Мне это неприятно видеть!"
Вошедший лекпом называет больного нахалом. И тут из воды подает голос якобы ни на что не реагирующая старуха:
- Вынимайте,- говорит,- меня из воды, или,- говорит,- я сама сейчас выйду и всех тут вас распатроню.
После этого больной принимает наконец ванну. Ему выдают большое, не по мерке, белье. Присмотрелся герой: а так уж в этой больнице заведено, что на мелких больных надеты рубашки великанов, а на корпулентных - наоборот. И клейма больничные стоят, где попало. Морально унижает человеческое достоинство печать, стоящая на груди рубахи или на спине, считает привередливый пациент. А у него стоит на рукаве. Что ж, в конце концов смиряется он, это еще не самый худший вариант.
Палата
Поместили героя в небольшое больничное помещение, где уже находилось около тридцати больных. Это были самые разные по состоянию пациенты, и этот момент тоже покоробил Петра. Одни были тяжело больны, другие поправлялись и им было нечем заняться. Поэтому кто-то шлялся по палатам, кто-то играл "в пешки", а кто-то свистел.
Снова возмутился больной: "Это что, больница для душевнобольных или это базар?" - закричал он. И тут от общей ослабленности организма и от собственного крика потерял сознание.
А очнулся Петр только дня через три. Стоит над ним медсестра и удивляется: "Ну, надо же! Живы! А мы вас, больной, у открытого окна случайно оставили, а вы прямо двужильный - выдержали и даже поправляться стали.
И теперь,- говорит,- если вы не заразитесь от своих соседних больных, то, - говорит,- вас можно будет чистосердечно поздравить с выздоровлением.
Выписка
Но перед выпиской бедный пациент подхватил коклюш, что, как выяснилось, тоже было в той больнице делом самым обычным:
- Наверно, вы, - предположила медсестра, - подхватили заразу из соседнего флигеля. Там у нас детское отделение. И вы, наверно, неосторожно покушали из прибора, на котором ел коклюшный ребенок. Вот через это вы и прихворнули. (adsbygoogle = window.adsbygoogle || ).push({});
И все-таки дело шло к полной поправке и к выписке. Однако его все не отпускали: то по забывчивости кого-то из работников больницы, то из-за бюрократических заморочек, а потом в больнице началось "движение жен больных", которые заждались все никак не возвращающихся из больничного плена мужей. Персонал переключился на других больных - в итоге наш герой "перебрал" в больнице восемь дней и даже схватил нервную болезнь, от которой его "закидало прыщами". Но не стоит беспокоиться, утешил его фельдшер. Ведь восемь дней - это совсем немного:
У нас тут некоторые выздоровевшие по три недели не выписываются, и то они терпят.
Но в конце концов герой вернулся домой. И тут ждало его последнее испытание на прочность после всех лечебных мытарств: жена сказала ему, что приходило из больницы извещение, в котором ей предложено было явиться за телом ее умершего мужа, то есть его, Петра. А когда она прибежала, там извинились, что, мол, произошла путаница, а скончался кто-то совсем другой.
Хотел бывший пациент вернуться, чтобы поругаться в этот бардак под названием "больница", но подумал да и махнул рукой. И теперь предпочитает болеть, не покидая домашних стен.
О героях рассказа
В кратком анализе "Истории болезни" Зощенко достаточно отметить, что очень сжато сюжет произведения можно изложить следующим образом: "Герою очень не понравилась больница, в которую он попал. Поэтому впредь он старается туда не попадать".
Совершенно очевидно, что такое изложение не передает читателю почти ничего от содержания рассказа. Ведь дело не в том, почему герой пришел к такому выводу, а в том, что его подтолкнуло к нему.
По ходу чтения рассказа складывается впечатление, что Петр, герой рассказа "История болезни" человек не простой, он - требовательный эстет. Ему не по нутру грубость обычного быта, в том числе простой лечебницы. Быть может, ему, как и персонажу раннего рассказа Зощенко "Страдания молодого Вертера", в мечтах
рисуется замечательная жизнь. Милые, понимающие люди. Уважение к личности. И мягкость нравов. И любовь к близким. И отсутствие брани и грубости.
А повсюду - вечное неискоренимое хамство и черствость по отношению к ближнему. И должен бы привыкнуть уже человек, но не привыкается ему как-то. Особенно, когда на стене заведения, которое по определению призвано заботиться о твоем здоровье, висит страшная табличка о выдаче трупов. А на лице главных героев "Истории болезни" Зощенко - фельдшера и медсестры - пациент так же ясно читает изумление по поводу того, что больной-то еще не только жив, но и разговаривает.
Сквозь горькие шутки и юмор с черным оттенком писатель мечтает о тонкости и деликатности человеческих отношений, высказанных все в тех же "Страданиях молодого Вертера": "Давайте же наконец уважать друг друга, товарищи!"
И вот какую эволюцию претерпели взгляды писателя: если молодой Вертер еще в 1914 году готов был ждать и верить в благожелательность в любой сфере человеческих отношений - потому что был молод, и душа у него тоже была молода, то Петр в 1936-ом приходит к безнадежному выводу, что в больницу все-таки лучше не попадать (читай: к людям за помощью лучше не обращаться и на их доброту не рассчитывать).
Больница как больница
Что высмеивает Зощенко в "Истории болезни"? Ну, конечно, само это лечебное заведение, в которое попадает герой. Но, быть может, в рассказе описана не обычная больница, а какая-то особенная? Герой считает, что это именно так.
Но и новые, современные писателю советские реалии жизни, как это выходит из общей тональности рассказа, таковы, что они ничем не лучше прошлых - на фоне новых словечек, таких как "лекпом" и "помывочный пункт", остается вечный бардак и разгильдяйство в устройстве чего бы то ни было. Как тут не вспомнить хвастливую фразу гоголевского попечителя богоугодных заведений Землянику, адресованную "ревизору" Хлестакову, о том, что у него
все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.
Отзыв на рассказ
Если доведется вам составлять отзыв на "Историю болезни" Зощенко, не забудьте вышеупомянутое гоголевское произведение и многие другие, посвященные отечественным лечебным заведениям, написанные как до рассказа Зощенко, так и после него.
Рассказ "История болезни" у читателя оставляет двойственное впечатление. С одной стороны (и автор дает это понять) кажется, что герою просто не повезло, попал он в неудачную больницу. Но с другой стороны, появляется стойкое подозрение, что описано именно то, что нас окружает - "все, как всегда" и "как везде".
Во время чтения этих коротких историй создается ощущение, что писатель стоит рядом и рассказывает о том, что видишь и ты сам. "Прямо, как у Зощенко!" - нередко восклицаем мы, наблюдая какой-то случай из жизни. Герои и события рассказов выглядят актуально и злободневно, несмотря на уже устаревшие для сегодняшнего дня реалии быта и общего жизнеустройства тех лет. Как бы не менялись декорации, понимаешь, что человек остается тем же.
Стиль и язык
Отметим в анализе "Истории болезни" Зощенко также, что стиль автора легко узнаваем, тексты читаются легко, что называется - "на одном дыхании". Отличительной их особенностью является краткость, простота изложения, яркость выводимых в произведениях персонажей.
Характерная черта сказовой речи - смешение канцеляризмов с литературными и разговорными языковыми оборотами. Такой "коктейль" помогает созданию центрального образа героя - ведь речь ведется от первого лица.
Однако юмористические герои часто вызывает не только смех, но и ироничную улыбку, а порой и отвращение. Ведь самый узнаваемый персонаж рассказов Зощенко - обычный обыватель, мещанин, "маленький человек". Во многом таков, например, Петр - герой рассказа Зощенко "История болезни". Он не обладает выдающимися качествами нового советского человека, совсем наоборот - часто он жаден, расчетлив до мелочности, хитер и наивен одновременно. При этом он самолюбив и уважает в себе высокую духовную личность.
Мы привели в статье отзыв на "Историю болезни" Зощенко, краткое содержание и анализ рассказа.