Иногда одна мысль может полностью захватить воображение человека, стать смыслом его жизни. Сверхценные идеи поглощают их носителя чуть более, чем полностью, заставляя зачастую вести себя деструктивно. Такие «популярные» расстройства как анорексия, зачастую становятся их следствием. Откуда же берутся сверхценные идеи и что это такое?
Родом из Германии
В середине XIX века в Германии жил и работал психиатр и невропатолог Карл Вестфаль. Он прославился благодаря множеству введенных им в обиход терминов и определений - в частности, он очень поэтично описал как противоречие между анатомией и желанием. Среди прочего, он описал и навязчивые состояния - непроизвольно возникающие мысли, абстрагироваться и отделаться от которых никак не получается. Вестфаль был далеко не первым, кто изучал это расстройство, и всего лишь сформулировал определение, после чего занялся другими важными и интересными вопросами психиатрии. А вот ученик Вестфаля, другой немецкий психиатр Карл Вернике, обратил внимание на то, что у части пациентов навязчивые состояния выглядят несколько необычно. Их идеи не кажутся им чем-то взявшимся «из ниоткуда» (как это бывает с навязчивыми мыслями), напротив - давняя мысль, крутившаяся на краю сознания, воспоминание, услышанная новость вдруг выглядят чем-то критически, решающе важным и вызывают, понятное дело, сильный эмоциональный отклик. Понаблюдав этих пациентов, Вернике пришел к выводу, что их расстройство - не навязчивость, и сформулировал свой термин - сверхценные идеи.
Что такое сверхценные идеи
Допустим, вы считаете, что вам изменяет супруг. Или с работы собираются вот-вот уволить. Или, скажем, официант, приносящий еду, подозрительно улыбается - наверняка плюнул в суп. Каждая из этих мыслей связана с вашим объективным жизненным опытом - супруг имеет гипотетическую возможность изменить, работа и улыбка у официанта существуют в реальности. Разумеется, любая из этих проблем может стать поводом для раздумий, переживаний и даже бессонной ночи. Но лишь когда буквально вся ваша жизнь начинает вертеться вокруг одной мысли, можно говорить о сверхценной идее. Тут уж не важно, была ли измена, плевок в суп и припрятанный в стол приказ об увольнении. Единственным смыслом в жизни могут стать попытки что-то с этим сделать, а сама мысль вызывает шквал эмоций.
Психиатры выделяют четыре основных критерия, по которым можно узнать сверхценную идею. Первый - это доминирование идеи в психике. За окном может начаться революция - и все равно гипотетический плевок официанта в суп будет восприниматься как нечто куда более значимое. Второй признак - это аффективная насыщенность. В чем бы ни была причина, она будет вызывать эмоции, много, очень много эмоций. Тут надо отметить, что эти два признака в той же мере свойственны и навязчивым состояниям, и бреду. Третий критерий сводится к тому, что идеи берутся из личных переживаний, собственной жизненной ситуации и ее понимания. Это отличает сверхценные идеи и от навязчивых, когда мысли вполне могут выглядеть «чуждыми», и от бреда, который может быть никак не связан с личной историей пациента и касаться хоть президента, хоть инопланетян. И, наконец, последний признак: некоторая критичность. Если в случае бредовых идей психотерапия однозначно не поможет - ничто не в силах изменить мнение пациента, если уж он поверил в масонский заговор, то вот с пациентом со сверхценными идеями можно работать - он еще может колебаться относительно своей правоты (надо отметить, что с этим параметром согласны не все исследователи).
Как можно понять из написанного выше, навязчивые идеи, сверхценные идеи и бред - достаточно близкие друг другу понятия, довольно часто, говоря об одном из них, упоминают и остальные. Поэтому стоит отдельно проговорить, в чем же отличия. Во время навязчивых состояний мысли, как правило, воспринимаются как «не свои», взявшиеся непонятно откуда, они бесцельны, постоянно идут по кругу и пациент пытается отделаться от них. Бред скорее эпизодичен, всепоглощающ, нелогичен, связан с чем-то нереальным и воспринимается пациентом как нечто свое, без критики. Сверхценная идея же - это сильная убежденность в чем-то, от которой тяжело избавиться, которая касается более-менее реалистичных тем и к которой все-таки возможно критическое отношение. Некоторые ученые рассматривают сверхценные идеи как некий барьер, разделяющий навязчивые состояния и бред. Этот барьер не непроницаем - и при развитии заболевания, пациент может пройти через все три состояния.
Когда они приходят
В современной психиатрии сверхценные идеи принято считать элементом ряда психиатрических расстройств, причем в каждом конкретном случае речь идет о своем типе идей. В их числе - обсессивно-компульсивное расстройство («чашки нужно обязательно расставить в ряд»), дисморфофобия (здесь сверхценные идеи связаны с каким-либо собственными дефектами тела, например - «у меня ужасная родинка на носу, все смотрят только на нее»), ипохондрическое расстройство («Кажется, это волчанка»), расстройства пищевого поведения (к ним относятся печально известные анорексия и булимия), гендерная дисфория («я чувствую, что не того пола»), фантомная беременность (она иногда развивается у женщин, проходящих лечение от бесплодия) и социофобия («Они думают, я глупый и неинтересный»).
Существуют склады личности, наиболее уязвимые для сверхценных идей - к ним относятся представители параноидной и шизоидной акцентуаций. Если первые и в актуальном состоянии сознания, как правило, озабочены возможными недоброжелательными действиями в их адрес, то шизоидам скорее свойственно увлекаться всевозможными идеями, иногда до патологических состояний.
Специфического лечения сверхценных идей не существует. Как правило, используются ингибиторы обратного захвата серотонина (то есть антидепрессанты) и антипсихотические препараты, а также психотерапия.
Сверхценные идеи были выделены как самостоятельный симптомокомплекс К. Вернике в 1882 году. Это мысли или комплексы их, возникающие в связи с той или иной реальной ситуацией, но в дальнейшем доминирующие над другими в течение длительного времени и занимающие не свойственное их действительному значению преобладающее положение в сознании больного благодаря тому, что они сильно затрагивают эмоциональную сферу. Наличие подобных идей сопровождается значительным эмоциональным напряжением.
По своему содержанию, как полагает, например, В. А. Гиляровский (1938), это представления, которые особенно затрагивают личность и обнаруживают тенденцию застревать в сознании. Они оказывают большое влияние на все течение мыслей. По существу они не представляют ничего странного, нелепого и психологически понятны. По определению О. Бумке (1929), это мысли или целые комплексы их, приобретающие на долгое время благодаря своему чувственному тону преобладание над всеми другими. По содержанию и в особенности по своему значению для личности они могут быть чрезвычайно разнообразными.
Достаточно наглядными примерами сверхценных идей являются, например, идеи изобретательства, которым автор какого-либо изобретения придает неоправданно большое значение, считая свое изобретение исключительным по важности и самым ценным для науки. Такие люди чрезвычайно активно настаивают на немедленном внедрении своих новаций в практику, причем требуют проводить такое внедрение в самых широких масштабах, что, в действительности не соответствует их реальной значимости. Сами же больные глубоко убеждены, что их работа - самая важная и значимая, они подчеркивают свои заслуги и возможности использования внедряемых проектов. Несправедливое, как считают подобные люди, отношение к их творчеству, что заключается в «недостаточном» внимании, вызывает у них ответную реакцию, которая также становится доминирующей в сознании. Внутренняя переработка больными подобной ситуации резко усиливает остроту и эмоциональный заряд самого переживания.
В некоторых случаях могут возникать сверхценные идеи собственной исключительности. Например, человек, который пишет стихи и, может быть, удостаивался за это какой-то похвалы, начинает далее писать с особым увлечением и напором, полагая, что он чрезвычайно талантлив, гениален. В связи с такими представлениями он и вести себя начинает определенным образом, подчеркивая свою незаурядность. Непризнание же этого окружающими он расценивает как проявление недоброжелательности, зависти. Такие сверхденные идеи собственной значительности могут возникать и в отношении других, также явно переоцениваемых способностей - музыкальных, художественных и пр.
В некоторых случаях люди, имеющие небольшие косметические недостатки, например несколько длинноватый или, наоборот, коротковатый нос, чуть оттопыренные уши, особый разрез глаз, начинают воспринимать это как жизненную трагедию, связывают с таким «уродством» все действительные или кажущиеся неудачи. Можно наблюдать и такое явление: человека кто-то обидел, и он после этого ни о чем другом уже не может думать, везде он видит лишь желание ущемить его интересы. То же самое может касаться так называемого сутяжничества, или кверулянтства (от лат. querulare - жалующийся) - склонности к написанию бесконечных жалоб, которые больные отправляют в различные инстанции. Число мест, куда направляются жалобы, постоянно растет, так как в итоге каждая инстанция (например, домоуправление, газета, суд), куда вначале жаловался больной, не признавшая его правоты, сама становится предметом очередных жалоб. Сверхценные идеи чаще всего развиваются у психопатических личностей.
В практике врача-психиатра часто наблюдается развитие так называемых ипохондрических сверхценных идей. В подобных случаях какое-либо незначительное, банальное расстройство (например, обострение колита, ринита и др.) в глазах больных начинает принимать характер серьезного заболевания, которое может вызвать самые неблагоприятные последствия. В связи с этим подобные больные начинают очень энергично лечиться. Они продолжают лечение даже тогда, когда симптомы болезни исчезли. Подобные больные используют самые разные методы лекарственной и нетрадиционной терапии, применяют массаж, используют особые растирания, проводят курсы «уринотерапии» и др., несмотря на рекомендации врачей прекратить лечение в связи с отсутствием даже минимальных признаков какого-либо расстройства.
Сверхценные идеи отличаются от бреда толкования тем, что в их основе лежат реальные факты и события, тогда как для интерпретативного бреда объяснения с самого начала его возникновения характерны ошибочные умозаключения, так называемая кривая логика. Бредовые идеи представляют собой результат патологического сдвига во всем мышлении. В отличие от навязчивых мыслей сверхценные идеи характеризуются тем, что содержание их далеко не случайно. В соответствии с этим сверхценные идеи не представляются больным насильственными, чуждыми их сознанию идеями, от которых хочется избавиться. Наоборот, сверхценные идеи кажутся больным вполне естественными, побуждающими к тому, чтобы отдаться им.
Сверхценные идеи со временем при благоприятных условиях постепенно исчезают, в то время как бредовые идеи имеют тенденцию к усложнению, генерализации, поведение больных при этом становится нелепым, некорригируемым. В некоторых случаях возможен переход сверхценных
идей в бредовые через состояния, которые К. Бирнбаум (1915) обозначил как сверхценный бред. Однако в этих случаях речь уже идет о бреде, который характеризуется выраженной эмоциональной напряженностью, наличием «понятных» связей между фабулой бреда и событиями, на фоне которых формируется бред.
Фундаментальное и оригинальное исследование проблемы сверхценных идей провел в нашей стране В. М. Морозов (1934), поэтому его работу, проиллюстрированную яркими клиническими примерами, далее (до конца этой главы) мы приводим полностью.
«Понятие о сверхценных идеях (uberwertige Ideen) введено в психиатрию Вернике в 1892 году. С тех пор разработкой этого вопроса занимались главным образом немецкие и отчасти французские психиатры. В русской литературе, насколько нам известно, специальных работ о сверхценных идеях не появлялось. Целью настоящей работы является показать на основании собственного клинического материала, что сверхценные идеи являются самостоятельным патопсихологическим феноменом, имеющим определенную сущность, определенные признаки и что они занимают определенное место в клинике душевных расстройств. Наша задача оправдывается тем, что само это понятие завоевывает все большее и большее право гражданства в психиатрической практике, все чаще привлекается для объяснения механизмов психогенных патологических реакций и развитий, даже для объяснения бредообразования. Если, например, Крепелин в главе о только вскользь, цитируя другого автора, приводит это понятие, то в настоящее время в работах, трактующих соответствующую главу, оно встречается постоянно. В учебниках психиатрии теперь отводится значительно большее место для описания и анализа этого феномена.
По определению Вернике, сверхценная идея - это «воспоминание о каком- либо особенно полном аффекта переживании или о целом ряде подобных, связанных между собой переживаний». Они приобретают одностороннее господство как известные доминирующие круги представлений. Содержание их может быть очень разнообразно в зависимости от характера переживания. Например, они могут развиться после смерти родственника, неправильного судебного приговора и т. д. По Вернике, в отличие от навязчивых представлений и аутохтонных мыслей, они не воспринимаются как чуждые сознанию, больные рассматривают их как выражение своей собственной личности, считают их разумными и обоснованными.
Вернике различал нормальные и болезненные сверхценные идеи. Главное различие он видел, во-первых, в соответствии мотива и вызванного им аффективного переживания и, во-вторых, в возникновении других психотических симптомов и именно добавочных бредовых идей, «объясняющих бредовых представлений» (Erklarungswahnvorstellungen). Вследствие этого часто сложное содержание возникшей психотической картины не соответствует вызвавшей ее простой причине, и в силу этого ухудшается прогноз. По Вернике, сверхценная идея может быть начальной стадией прогрессирующего острого или подострого психоза, включая прогрессивный паралич. Сверхценная идея
может даже вызвать особую болезненную форму, особый бредовой психоз Zircumscripte Autopsychose). Описанные Вернике в «Grundriss der Psychiatrie» случаи относятся, по-видимому, к настоящим бредовым идеям.
Ряд последующих авторов указывали, что определению Вернике недостает четкости и ясности, в частности, ему ставили в вину, что он воскрешает старую концепцию мономаний (Гитциг, Шенфельд, Кеппен). Теоретически и практически в клинике сверхценные идеи неоднократно смешивались с бредовыми идеями и навязчивыми представлениями, а иногда само понятие целиком отвергалось. Неясно было также и отношение сверхценных идей к определенным нозологическим единицам. С одной стороны, сверхценные идеи признавались за фактор, достаточный для возникновения определенного душевного заболевания (сам Вернике, Леви, Торрен), с другой стороны - на деле практически за сверхценные идеи принимали симптомы всевозможных нозологических единиц. Были попытки и чисто физиологического объяснения. Фридман, например, считал, что сверхценная идея вызывается повышенной возбудимостью известных мозговых центров. Ясностью во всем этом комплексе вопросов мы обязаны особенно Бирнбауму и Бумке, давшим точное определение понятия. Я буду придерживаться их определения. По Бирнбауму, сверхценный комплекс - это «такой комплекс, который благодаря чрезвычайно сильному аффективному акценту приобретает доминирующее положение, резкий перевес в душевной жизни». По Бумке, это «мысли или группы мыслей (комплексы), которые достигают перевеса над всеми остальными мыслями благодаря своему аффективному тону и удерживают этот перевес стойко, на длительный срок».
Этим даны два самых существенных, неразрывных между собой качества сверхценной идеи: 1) сильнейшая аффективная окраска по сравнению со всеми остальными мыслями и представлениями и как бы «монополизирование аффекта в пользу одного содержания»; 2) как следствие этого, господствующее центральное положение, которое занимает сверхценная идея во всей душевной жизни и деятельности субъекта.
К этому необходимо прибавить следующее: сверхценные идеи возникают и развиваются только при наличии известной душевной диспозиции, известной конституциональной почвы или в силу кратковременных сильных эмоциональных травм и переживаний или под влиянием длительных душевных переживаний при условии продолжительного воздействия со стороны окружающей среды. Сверхценная идея есть образование, психогенно обусловленное, выражение реакции личности или продукт ее психологического развития. Сверхценные идеи встречаются преимущественно в клинике реакций и развитий личности, в клинике психопатий. Сверхценная идея является понятной, исходя из переживаний, ситуации и личности больного, идентифицируется с личностью больного, является интегральной частью его сознания, выражает опасения, желания, стремления личности, возникает при том или другом психическом поводе. Она главенствует в сознании в ходе мыслей, может вести к частичному сужению сознания личности как благодаря чрезмерной концентрации аффекта и внимания на определенном круге представлений, вследствие чего другие остаются как бы на периферии сознания, так и благодаря изгнанию и подавлению всех противоположных данной сверхценной идее мыслей и представлений.
Необходимо точное отграничение самого понятия. Сверхценные идеи часто смешивались с бредом. Немногие авторы останавливались специально на различиях в механизме возникновения бреда и сверхценных идей. Ясперс указывает, что в отличие от сверхценных образований (которые он относит к бредоподобным идеям) бред возникает из неясных переживаний, из диффузных загадочных отношений к собственной личности. Штранский также указывает, что бред появляется из второстепенных переживаний, случайных фактов, «при случае брошенных жестов или замечаний», в то время как сверхценная идея узаконивается благодаря присущей ей «логизирующей аргументации». В отличие от бредовой, сверхценная идея поддается разубеждению, понятна по содержанию и по своему возникновению, сводится к тем или другим психогенным факторам как причине, появляется как выражение реакции личности. В противоположность этому бредовая идея пользуется при своем возникновении и развитии любым случайным материалом, часто безразличным как таковым для личности, любыми случайными фактами и взаимоотношениями, является обычно первичной, примарной, не сводимой к психологическим объяснениям. В некоторых случаях трудно отграничить сверхценную идею от бредовой и именно там, где встречается психологическое развитие бреда. Бумке указывает, что невозможно провести резкой границы между сверхценной идеей и бредом, так как сверхценная идея может переходить в бредовую. Согласно Бумке, может и не быть принципиального различия в возникновении бреда и сверхценной идеи. Приводя в качестве примера кверулянтов, он указывает, что если имеется более сильное болезненное предрасположение и более сильный внешний повод, то развивается бредовая идея; если эти факторы менее выражены, то - сверхценная идея. По нашему мнению, в отдельных случаях сверхценная идея может перерасти в бредовую, но эти понятия должны быть всегда строго различаемы. Практически в известном количестве случаев их трудно разграничить. Сильная аффективная окраска и преобладание над всеми остальными представлениями наблюдаются и при некоторых настоящих бредовых идеях. Бирнбаум выделяет поэтому сверхценные бредовые идеи (uberwertige Wahnideen). К таковым несомненно относится бред ревности некоторых шизофреников.
чуждости. Сверхценную идею тоже не следует смешивать с комплексами в смысле Юнга и Блейлера. Кречмер показал это с большой убедительностью. В настоящей работе мы приводим часть собранных нами случаев.
«Случай 1. Больная П-ва, 43 лет, замужняя, колхозница, малограмотная. Поступила в психиатрическую клинику 1-го Московского мединститута 15 ноября 1931 года, выписалась 16 апреля 1932 года. Отец умер от рака легких. Раздражительный, грубый, властный, деспотичный, бил жену и детей. Религиозный, трудолюбивый. Тетка по отцовской линии по характеру была похожа на отца. Мать умерла в 73-летнем возрасте. Общительная, отзывчивая, живая, веселая. Два брата общительные и веселые. Один брат - расчетливый, аккуратный, раздражительный, настойчивый.
Родилась в семье крестьянина шестой по счету, в срок. Развивалась правильно. В 11-12 лет самоучкой научилась читать и немного писать. В 14 лет уехала в Москву, «чтобы себя обуть и одеть». Менструации с 16лет. 2 года работала нянькой. С работой справлялась хорошо. Получала 3 рубля в месяц, но благодаря своей расчетливости скопила нужные ей деньги. В 18 лет вышла замуж. Вскоре мужа призвали в армию, больная стала жить в семье мужа. Взаимоотношения стали плохие, больная волновалась, часто плакала и уехала в Москву, «чтобы согнать денег » и жить самостоятельно. Работала прислугой, берегла каждую копейку, ограничивала все свои расходы. По возвращении мужа стали заводить свое хозяйство в деревне. Была расчетливой, трудолюбивой, главной целью было устроить свое хозяйство. Опять несколько месяцев работала в Москве прислугой. В это время муж в деревне имел кратковременную связь; больная этим не особенно огорчилась, считая, что если бы она жила в деревне, то он бы ей не изменил. Семейная жизнь была хорошей, хозяйство окрепло, материально была обеспечена. Имела три беременности.
По характеру всегда малообщительная, серьезная, настойчивая, уверенная в себе, «любила, чтобы все делали по-моему», расчетливая, экономная, аккуратная, очень трудолюбивая, много волновалась из-за хозяйственных мелочей, входила сама во все детали. Если чего-нибудь сама не успела сделать, волновалась, упрекала себя. До известной степени мнительная и тревожная, часто беспокоилась, что может материально пострадать. Застенчивая, скромная, смущалась в обществе. Раньше религиозная, суеверная; верит в приметы и сейчас. В июле 1928 года, сознавая, что ей трудно справиться с хозяйством и желая иметь лишние рабочие руки, женила сына против его воли. Первый год с невесткой жила хорошо. В мае 1929 года однажды попросила невестку помочь ей мять коноплю, та отказалась, больная просила своего мужа, чтобы он велел невестке помочь ей. Муж отказался, больной это показалось обидным: «Зачем она меня не послушалась, а муж на нее не повлиял?». Считала, что это непорядок в семье. Невестка должна слушаться свекрови. Несколько раз случалось, что муж отказывался встать на сторону больной в таких же случаях. Ссорилась с мужем, настаивала, чтобы он воздействовал на невестку. Через полтора-два месяца начала ревновать мужа к невестке, думала, что потому муж не обращается сурово с невесткой, что живет с ней. «Поэтому жалеет обидеть ее словом». Упрекала мужа, тот все отрицал и часто, выведенный из себя, ругал больную. Больную это еще больше огорчало, думала, что муж «не хочет ее уважить, она ему опротивела». Объективных оснований ревновать мужа не было. Думала, что невестка приворожила к себе мужа. Настроение было подавленное. Думала: «Для чего я живу, я только мучаюсь?», не хотелось ничего делать, не интересовалась хозяйством. «Что бы ни делала, куда бы ни шла, просыпалась и засыпала с одной мыслью, что муж живет с невесткой». Эта мысль ее все время мучила. Боялась, что сойдет с ума, так как не было ни минуты покоя нигде. Когда больную старались утешить, то отвечала, что никак не может отбросить эту мысль. «Не соображусь, не могу с собой справиться». Думала, что если бы муж ей спокойно признался, попросил бы прощения, «уважил ее», то она его простила бы. Своим же грубым обращением делает ей хуже.
Психический статус: ориентирована, легко вступает в контакт, обстоятельна; считает, что она больна, но по вине мужа, из-за того, что он живет с невесткой и переменил свое отношение к больной; считает себя обиженной, оскорбленной, говорит, что все время грустит, плачет; говорит, волнуясь, временами на глазах появляются слезы. Считает, что ее ревность подтверждается тем, что муж ласково относится к невестке. «Эта мысль меня все время мучает». Думает, что невестка чем-нибудь приворожила мужа и устроила так, чтобы он был дерзок с больной. Ищет внимания, помощи у врача, несколько назойлива, настроение подавленное; считает, что она не поправится.
Физический статус: среднего роста, астенического телосложения, видимые слизистые бледны, тургор кожи несколько понижен. Стойкий красный дермографизм. Тремор пальцев вытянутых рук. Со стороны легких и органов брюшной полости особых изменений нет. Границы сердца - норма. На основании сердца акцентуация II тона. Периферические артерии слегка жестковаты. Пульс 75 ударов в минуту. Кровяное давление по Рива-Роччи 135/80 мм рт. ст. Черепно-мозговые нервы - норма. Зрачки одинаковые, реакция на свет живая. Коленные и ахилловы рефлексы повышены. Менструации в настоящее время нормальны.
В клинике тосклива, тревожна, ищет помощи, часто обращается к врачу, настаивает, чтобы ей давали больше лекарств, охотно общается с больными и рассказывает им о себе. Содержание высказываний однообразно; жалуется, что ее мучает ревность. Постепенно начинает поддаваться разубеждению, временами высказывает сомнение в правильности своих подозрений. Просит помочь ей помириться с мужем. Выписана с некоторым улучшением. Стала спокойней, допускает, что ее подозрения могут быть необоснованы.
Катамнез со слов родственницы в декабре 1932 года: больная поправилась, мужа теперь не ревнует, работает по хозяйству у себя в деревне».
Личность больной можно охарактеризовать как ограниченную и примитивную, близкую к эпилептоидному кругу, в то же время с выраженными астеническими компонентами. На этой почве психогенно возникает сверхценная идея ревности, около трех лет заполняющая сознание больной. Она понятна из ситуации и личности больной, является наиболее сильной в аффективном отношении и преобладает над всеми ее мыслями. Эта идея стойка, ограничена одним и тем же кругом представлений, стабильна, мало изменяется, как бы инкапсулирована на протяжении всех трех лет. В то же время больная допускает сомнение в ее верности, поддается частичному разубеждению и психотерапии. Сверхценная идея нашей больной является вместе с тем доминирующей.
Доминирование - «субъективно тягостное преобладание в ходе мыслей» (Бумке), отчетливо видно из характерного описания больной: «Меня мучает эта мысль, никак не могу ее выбросить из головы, ложусь и просыпаюсь с ней, в голове только она одна». В данном случае доминирование не должно давать повода к смешению с навязчивыми представлениями. Доминирование является свойственным только части сверхценных идей и отнюдь не носит характера чуждой сознанию больного навязчивости. По Бумке, сверхценные идеи доминируют, исходя из понятных оснований, благодаря своей сильной аффективной окраске и неспособности быть завершенными (Abschlussunfahigkeit). В преморбидной личности больной имеются астенические компоненты, она сама является пассивным носителем сверхпенной идеи, и это может быть привлечено для объяснения доминирования в данном случае. Обсессии и вообще доминирующие представления легко появляются на фоне астенических психопатий.
«Случай 2. П-ов, 48 лет, женатый, бывший заведующий селекционным отделом опытной сельхозстанции. Поступил в психиатрическую клинику 1-го Московского мединститута 20 ноября 1930 года, выписался 1 февраля 1931 года.
Отец умер 65 лет от прогрессивного паралича. Деспотичный, властолюбивый, человек долга, общительный. Мать умерла 38лет. Остроумная, очень веселая, добрая, великодушная, развитая; тетка по матери умерла 70 лет. Раздражительная, замкнутая, ревнивая. Сестра больного умерла 50 лет. Настойчивая, решительная, с наклонностью к философии.
Родился четвертым, развивался правильно. В детстве замкнутый, упрямый, мечтательный, впечатлительный. 10 лет был помещен в реальное училище. Упрямо отказывался заниматься теми предметами, которые ему не нравились, наоборот, в науках, заинтересовавших его, главным образом в естествознании, проявлял большие способности. В возрасте 10 лет вел метеорологические исследования, изучал развитие и образование гроз. В реальном училище учился очень плохо и по его настоянию был переведен в ремесленное училище. Здесь начал заниматься с интересом, шел первым учеником. В юношеском возрасте «чудак», мечтательный и непрактичный, выделялся своими способностями, усиленно занимался физикой и естествознанием. Был всецело этим поглощен. Половая жизнь с 22 лет. По окончании ремесленного училища около 7лет работал техником, работа не удовлетворяла. 27лет поступил в сельскохозяйственный институт, сразу понял, что попал на свой путь. Занимался с большим интересом. По окончании работал по селекции в Курске. 35 лет женился удачно, имеет 5-летнего ребенка. В работе проявлял необыкновенную энергию и предприимчивость. Поставил работу селекционной станции на должную высоту, вел большой спор с селекционерами НКЗема по поводу стандартизации овощей, предлагал стандартизовать их по содержанию в них питательных веществ; а не по их морфологическим данным, считал себя в этой области новатором. В 1926 году изобрел прибор для определения объема твердых тел, который был с успехом применен в его специальности; получил патент. Все мысли были заняты этим изобретением. В 1927 году стал чувствовать приступы болей в области печени, замечал, что при движении боли проходят. Это навело его на мысль заняться спортом. Изучал чуть ли не все виды его, но особенно плавание, в котором делал огромные успехи, и бег, легко пробегал расстояние в 4 км от квартиры до службы. В середине 1929года, пробежав 8 км, вбежал в комнату, сел на стул и не смог двинуться; врач констатировал расширение сердца. Чувствовал слабость, сердцебиение, лежал 10 дней, потом встал, пытался приступить к работе; вернувшись домой с работы, пытался заснуть, но быстро проснулся с сильнейшим сердцебиением. Все мысли сосредоточил на своей болезни. Говорил только о ней, передавая самые разнообразные ее ощущения. Все другие интересы отпали, работать не мог. Получил инвалидность второй группы. Лечился у многих врачей, никакого улучшения не было. Делали спинномозговую пункцию. Ничего патологического не обнаружено. Р. В. отрицательна. После пункции жаловался, что у него появился постоянный резонирующий шум в ушах. Страдал главным образом от бессонницы и этого шума. Клал около себя ночью часы, беспрестанно смотрел на них и потом говорил, что ни одного часа не спал. Однажды отобрали у него часы, и он спал всю ночь. Вообще, как только мысль отвлекалась от болезни, выглядел очень бодрым и оживленным. Дающая о нем сведения тетка характеризует его как несколько чудаковатого, непрактичного, честного, правдивого, целеустремленного человека. Все, что занимало его в данный момент, заполняло все его мысли, было исключительной темой для разговоров больного, в чем он был даже несколько назойлив. Был общительным, но не мог ориентироваться в обществе; всегда надо было ему объяснить, как держать себя с теми или иными людьми. Сходится только с людьми, интересующимися тем же, чем и он.
Психический статус: больной ориентирован, считает себя больным уже полтора года, после того как пробежал 8 км, с тех пор не может спать, чувствует себя разбитым и слабым, не может работать. Обстоятельно, с подробностями, стараясь передать возможно точнее и убедительнее, рассказывает о своих ощущениях. Он испытывает слабость, «как будто бы вышел после купанья из холодной воды». Руки и ноги точно свинцовые. Ходить ему трудно, так как мешают одышка, сердцебиение и слабость. Больной старается дать объяснения своим ощущениям. По поводу одышки он говорит, что она либо сердечного происхождения, либо вследствие расстройства вазомоторов, по-видимому, от последней причины. Его нервная система истощена, ноги подкашиваются, дрожат, в голове «резонирует» каждый шум, это потому, что у него «сильное раздражение слухового аппарата». Особенно беспокоит бессонница. В момент погружения в сон происходит «встряска», и спать он больше не может. Объясняет свою бессонницу: «Центр сна, который находится в четверохолмии, заторможен, и его надо растормозить, это можно сделать посредством гидроэлектротерапии». Во время рассказа морщится, охает, с осторожностью садится на кресло, ходит сгорбившись, медленно, с опаской. Упорно отказывается от прогулки, говорит, что ему тяжело ходить по лестницам. Выслушивает убеждения врача о неосновательности своих опасений, потом вновь в разной форме возвращается к ним. Не считает себя душевнобольным, недоволен тем, что он попал в клинику. Просит его выписать и направить назад в Курск, где он будет лечиться гидроэлектротерапией. Считает, что его надо исследовать самым тщательным образом, «измерять ежедневно вес, мышечную силу и т. д. » и, сопоставив все эти данные, сделать выводы об его болезни. Он привык к этому как агроном и экспериментатор.
Физический статус: среднего роста, правильного телосложения, удовлетворительного питания, мышечная сила выше средней. Каких-либо резких отклонений от нормы со стороны сердца нет. Тоны сердца несколько глуховаты, пульс 84 удара в минуту. Arteriae radialis несколько жестки. Кровяное давление по Рива-Роччи 130/75 мм рт. ст. Зрачки правильной формы, реакция на свет живая. Черепно- мозговые нервы - норма. Резкое повышение коленных и ахилловых рефлексов. Тремор вытянутых пальцев рук.
В клинике ипохондричен, жалуется на бессонницу и слабость, часто лежит в постели, навязчив, старается каждому врачу рассказать о своем состоянии, часто просит пощупать пульс. Недоволен клиникой и лечением. Уверяет, что врачи ошибаются в отношении его; просит назначить радикальное лечение; часто просит снотворное, тогда как на самом деле спит хорошо. С больными общается охотно. Временами высказывает те же жалобы, но как-то менее убежденно. С увлечением доказывает свою точку зрения на селекцию, забывает все свои болезненные ощущения. Когда отвлекается от своих болезненных мыслей, становится даже бодрым, подвижным; однажды в шутку боролся с одним из больных и оказался более сильным, чем остался очень доволен. Выписан без заметного улучшения».
Перед нами яркий образчик психогенно возникших сверхценных идей ипохондрического содержания, возникших у чудаковатого шизоидного психопата, типа вялых фанатиков (matte Fanatiker). Этот тип психопатий часто лает сверхценные образования. У нашего больного мы отмечаем и раньше наклонность к образованию сверхценных идей. К ним можно отнести его изобретательство и занятия спортом. Сохранность личности и отсутствие прогредиентности позволяют исключить шизофрению. Большая стойкость и фиксация ипохондрических опасений, отсутствие улучшения говорят в данном случае за своеобразное психологическое развитие личности в противоположность первому случаю, при котором мы имеем дело с затянувшимся болезненным реактивным состоянием. Нужно отметить, что на этот раз не наблюдается явления доминирования. Во избежание недоразумений необходимо оговорить следующее: всякая сверхценная идея является доминирующей в том смысле, что она преобладает над всеми остальными мыслями субъекта и в основном определяет собой его поведение, но она может быть доминирующей и не доминирующей, поскольку она может сопровождаться и не сопровождаться субъективно тягостным преобладанием в ходе мыслей.
«Случай 3. Больная Б-ва, девица, 29лет, учащаяся Вхутеина. Поступила в психиатрическую клинику 1-го Московского мединститута 21 апреля, выписалась 30 мая 1932 года.
Дед по отцу прямой, честный, вспыльчивый. Убил свою жену, после того как узнал, что она имела связь до замужества. Отец убит в 1905 году. Общительный, веселый, энергичный, очень добрый. Мать общительная, раздражительная, добрая. Брат убит в 20 лет. Бесстрашный революционер, занимался изобретательством. Энергичный, смелый, деликатный, ласковый, застенчивый.
Родилась шестой, рано начала ходить и говорить. В детстве физически слабая, перенесла золотуху, скарлатину, корь. С 7 до 12 лет жила в детском приюте, училась хорошо. Менструации с 15 лет. По выходе из приюта определенной профессии не имела, работала в качестве курьера, няньки в яслях и т. д., переменила несколько мест. Была замкнутой, чувствительной, чуткой к обиде, подруг не было. Много рисовала, мечтала стать художницей, стремилась к учению, «общественной не была, все делала в одиночку». Возмущалась всякой несправедливостью. 16 лет училась около года в балетной студии. Смотрела на это как на свой будущий заработок, считала, что ее истинное призвание - это быть художником. Сильно увлекалась балетом. В 1920 году после ушиба ноги была вынуждена оставить балет. В январе 1922 года мать больной была убита бандитами. Больной в это время в Москве не было. Вернувшись, нашла квартиру занятой посторонними; была в буквальном смысле выброшена на улицу, ночевала в ночлежке. Начала вести борьбу за жилплощадь, стараясь вернуть отобранные комнаты или получить площадь вместо них. Материально крайне нуждалась. Боролась за то, чтобы иметь заработок, попасть на учебу. Была твердая установка окончить рабфак искусств, чтобы потом работать по живописи. Проявила чрезвычайную энергию и настойчивость, «этим всех ошеломляла». «Все проходило в борьбе за существование, выгрызала каждый час» По поводу комнаты, борьба за которую продолжалась 7 лет, обращалась во многие инстанции. В 24 года поступила на рабфак Вхутеина. Считалась способной, много рисовала. «Когда я работаю, то я не сплю и не ем». В 1929 году получила комнату. Считала, что теперь она может спокойно заняться самым главным в жизни - живописью. После въезда начались ссоры с соседями, так как на ее комнату претендовал один из соседей, которого поддерживала часть остальных жильцов. Больную всячески оскорбляли, портили ее вещи, пачкали выстиранное ею белье, ругали, два раза избивали. Больная обращалась в ГПУ, к прокурору и т. д., добилась постановления РКИ о том, что ее травят. В феврале 1932 года дело разбиралось в нарсуде, который делопроизводство прекратил. По просьбе суда был вызван районный психиатр, который диагностировал у больной шизофрению. После этого больная обратилась в нашу клинику. Характеризует себя как человека «прежде всего упорного» целеустремленного, резкого, прямого, нетерпимого к недостаткам людей. К людям относится недоверчиво, так как этому ее научил житейский опыт. Возмущает всякая несправедливость, не может забывать обиды, «это ужасный камень». «Сколько у меня таких камней». Последнее время работала мало, все силы уходили на борьбу с жильцами. Считает себя очень одаренным художником. «Я - большой молодец». Сексуальная жизнь не занимала большого места. Иногда увлекалась, но «по-детски», платонически, стремления к физической близости никогда не было. Подруга характеризует больную как защитницу угнетенных, при малейшей несправедливости дававшую бурный протест, настойчивую, энергичную, неуживчивую. Постоянно ссорится с жильцами, ходит с синяками от побоев. Последние два года все силы и мысли уходят на комнату. Учеба ушла на задний план. Ее цель «добиться справедливости».
Психический статус: ориентирована, в контакт вступает легко; живо, обстоятельно, заикаясь от волнения, рассказывает о себе. Душевнобольной себя не считает. В клинику поступила для освидетельствования своего здоровья. Чутко реагирует на слова и тон собеседника, временами резка, с гордостью говорит, что она не сдастся, еще поборется, постарается завоевать жизнь. Не намерена ни в чем уступать и должна добиться своего. «С комнатой я была уже у цели, только работай». Говорит, что никогда не простит тем жильцам, которые ее преследуют и будет добиваться их осуждения. Со слезами на глазах говорит, что не занимается сейчас живописью, т. е. самым главным для нее, и даром упускает время. Против районного психиатра, констатировавшего у нее душевное заболевание, ничего не имеет. Он мог ошибиться; бывает мысль, что некоторые врачи клиники хотят выручить этого психиатра и замять все дело.
Физический статус: ниже среднего роста, астенического телосложения, пониженного питания, вес при поступлении 42 кг, видимые слизистые бледные. Сердце и легкие нормальны. Селезенка и печень увеличены. По вечерам температура до 37,5. Диагноз терапевта: малярия (?). Со стороны нервной системы ничего патологического.
В клинике своим пребыванием довольна; считает, что отдохнет здесь; говорит, что врачи оказывают ей много внимания. В то же время недоверчиво относится к части врачей, так как думает, что кто-то из врачебного персонала хочет замять все дело для того, чтобы выгородить районного психиатра, объявившего ее душевнобольной. Судебный процесс с жильцами желает во что бы то ни стало довести до конца. Постоянно говорит об этом. С большим интересом относится к жизни отделения. Часто резка и груба с больными. Ссорится с некоторыми из них; жалуется, что они ее обижают. Наблюдательна, дает неплохие характеристики некоторым больным. Выписана без заметного улучшения».
Перед нами случай так называемой мозаичной психопатии (П. Б. Ганнушкин). И в истории развития этой личности, и в настоящей картине главную роль играют сверхценные идеи. Структура личности нашей больной сложна: мы имеем эпилептоидные компоненты (стеничность, раздражительность, целеустремленность), шизоидные (замкнутость, сензитивность) и параноические (эгоцентризм, детскость мышления), с преобладанием эпилептоидных компонентов в общей картине. Эта личность демонстрирует сочетание Wunschparanoia, с одной стороны, и Kampfparanoia - с другой; говоря схематически, первая вырастает из параноических элементов, а вторая - из эпилептоидных. В клинику больную приводит ее кверулянтство, носящее характер сверхценности, которое надо расценивать как реактивный синдром. Обращает на себя внимание легкость возникновения добавочных бредоподобных интерпретаций, носящих характер эпизодических рудиментарных образований (например, больной кажется, что часть врачей в клинике хочет защитить психиатра-эксперта). Эти бредоподобные интерпретации обусловлены влиянием сверхценного кверулянтского комплекса на всю душевную жизнь больной, искажением благодаря ему оценки и восприятия окружающей ситуации.
По Бирнбауму, эти вторичные бредовые образования могут быть даже, в свою очередь, самостоятельными, бредообразующими центрами. Мы избегаем в данном случае термина «бредовой», потому что говорить об одновременном сосуществовании у одного и того же субъекта сверхценной идеи и ее бредовых дериватов не представляется правильным и плодотворным и терминологически неверно. Речь всегда будет идти о воздействии сверхценной идеи как самостоятельного образования на все мысли, представления и поведение субъекта, что и наблюдается в нашем случае.
Неоднократно делались попытки различать сверхценные идеи как по содержанию их, так и по отношению к личности носителя. Бумке, учитывая содержание, особенности аффективной окраски и свойства самой личности, делит их на активные (третий случай) и пассивные (первый и второй случаи), причем указывает, что они могут переходить одна в другую. Штранский делит их на объективные (где нет связи с эгоистическими интересами личности) и субъективные. Иоссман прибегает к трехчленной классификации: 1) имеющие предметом общественные отношения; 2) выражающие отношение личности к обществу (профессия, правовая жизнь); 3) имеющие отношение только к собственной личности больного (ипохондрия).
В литературе приводилось много разновидностей носителей сверхценных идей; различного рода фанатики, участники сект, отдельные ученые и изобретатели, сутяги, ревнивцы, ипохондрики.
Наш собственный материал охватывает 7 клинических наблюдений (5 мужчин и 2 женщины): один случай сутяжничества у шизоэпилептоида, 2 случая ревности у эпилептоидов и 4 случая ипохондрии у шизоидов (из них 3 с тревожно мнительными компонентами характера); циклотимиков в нашем материале нет. Наш материал позволяет сделать вывод, что шизоидия, эпилептоидия и являются наиболее подходящей конституциональной почвой для сверхценных образований и, в частности, позволяет заключить, что личности с тревожно-мнительным характером или с выраженными компонентами такового склонны давать сверхценные идеи ипохондрического содержания. П. Б. Ганнушкин в своей работе «Психастенический характер» указывал, что у психастеников наблюдаются идеи ипохондрического характера, не являющиеся ни навязчивыми, ни бредовыми, и уже тогда склонен был считать их сверхценными идеями. Наш материал позволяет также сделать вывод, что циклоидная психопатия не является соответствующей, подходящей конституциональной почвой.
В клинической картине как в понимании Крепелина, так и в понимании Кречмера во всей группе параноических психопатий вообще постоянно встречаются сверхценные идеи.
Необходимо отметить значение истощающих нервную систему факторов (переутомление, инфекции, интоксикации), а также роль церебрального артериосклероза, инволюции и возрастных изменений психики. Все эти факторы, ослабляя устойчивость психики, могут способствовать более легкой фиксации сверхценных идей.
Кроме реакций и развитий у психопатов сверхценные идеи наблюдаются и при прогредиентных болезненных процессах, при и . В этих случаях речь будет идти или о комбинации, о существовании у одной и той же личности процесса и душевной реакции на этот процесс, или о реакциях страдающего болезненным процессом субъекта на те или
другие психические травмы, или о психологическом развитии уже дефектной, измененной процессом личности. При клиническом анализе каждого такого отдельного случая мы должны строго различать два ряда симптомов: один ряд симптомов, вызываемый болезненным процессом, и другой ряд симптомов, обязанный или реактивному состоянию на этот процесс или реакциям и психологическому развитию уже дефектной, измененной личности. Этот второй ряд симптомов будет определяться особенностями личности больного, типом психопатии и характером воздействующих на него эмоциональных травм.
Сверхценные идеи являются одним из частных образчиков симптоматики второго ряда и могут встречаться, по-видимому, в тех случаях, где процесс комбинируется с подходящей для образования сверхценных идей конституциональной почвой. Сверхценные идеи встречаются при эпилепсии как реакция эпилептической психики на психогенную травму. Нам пришлось наблюдать один такой случай психогенного, сверхценного параноида у эпилептика. Шизофрения дает нам, по-видимому, более богатую и сложную картину комбинаций этой двухрядной симптоматики. Бирнбаум, отрицая Autopsychosis Вернике на почве сверхценной идеи как самостоятельную форму, указывал, что он встречается особенно часто в качестве синдрома при шизофрении и именно при дебюте этого заболевания, когда нормальные психические функции остаются относительно интактными; однако материал самого Бирнбаума малодоказателен. Очевидно, во всех его случаях речь шла о настоящем, процессуально обусловленном бреде. По нашему мнению, можно сказать с большей или меньшей определенностью, что при шизофрении может развиться сверхценная идея в порядке реакции личности на болезненный процесс. Нам пришлось наблюдать один подобный случай ипохондрических сверхценных идей у шизофреника при наличии хорошей сохранности личности и интеллекта и при мягком течении процесса. Комбинация процесса и психологического развития со сверхценными идеями встречается, по-видимому, у некоторых шизофреников-изобретателей. Их изобретательство может принимать характер сверхценности, и в таких случаях уместно говорить о параноическом развитии. При этом необходимо было бы искать конституциональные параноические компоненты характера. Разрешение всех этих вопросов нуждается в накоплении клинически обработанного материала. При шизофрении встречаются и настоящие бредовые идеи с характером сверхценности.
В заключение необходимо поставить вопрос о нормальных и патологических сверхценных идеях. Влюбленность, ревность, ипохондрические опасения могут в отдельных, правда, далеко не частых случаях носить характер сверхценного образования, оставаясь в то же самое время вне стен психиатрической больницы, в обычных житейских рамках. Как было упомянуто выше, Вернике считал, что при патологических сверхценных идеях наблюдаются несоответствие между переживанием и вызванным им аффектом и наличие вторичного бредообразования. Бирнбаум указывает также на значение вторичного бредообразования и отмечает значение болезненной конституциональной почвы для патологичности сверхценной идеи. Ясперс ставит акцент на ложность, фальшивость содержания патологической сверхценной идеи. Согласно Бумке, нельзя разграничивать болезненные и просто необычные сверхценные идеи. Кеппен отмечает, что сама по себе сверхценная идея не носит ничего болезненного - патологично лишь то влияние, которое оно приобретает в силу своей , вследствие чего вызывает поступки, нарушающие интересы личности.
По нашему мнению, разница между патологическими и нормальными сверхценными идеями условна. По своей структуре, по своим психическим механизмам, по своему действию и те и другие близки. Свойство самой личности, особенности конституциональной почвы, наличность сильно действующих психических факторов определяют стойкость, эффективность сверхценной идеи, перерастание ею рамок обычного поведения, конфликты со средой».
Wernicke С., 1892]. Суждения или группы суждений, отличающиеся аффективной насыщенностью и носящие стойкий, фиксированный характер. Могут наблюдаться и у психически здоровых (преданность человека какой-либо научной идее, ради торжества которой он готов пренебречь всем остальным) - доминирующие идеи [Аменицкий Д.А., 1942; Гуревич М.О., 1949]. Принадлежность последних к И.с. оспаривается. И.с. являются патологическими, служат выражением дисгармонической психики и связаны с паралогическим мышлением. Однако доминирующая идея может претерпеть развитие и превратиться в истинную И.с. Последняя не осознается больным в качестве ложной, по мере развития она все менее поддается коррекции. И.с. занимают как бы промежуточное положение между навязчивыми и бредовыми.
СВЕРХЦЕННЫЕ ИДЕИ
суждения, которые возникают в результате реальных обстоятельств, сопровождаются чрезмерным эмоциональным напряжением и преобладают в сознании над всеми остальными суждениями. Формируются в рамках психопатий (чаще паранойяльного и шизоидного типа), при приобретенных психопатических состояниях у лиц гипертимического склада, при шизофрении и аффективных психозах. Примером С. и. может быть «открытие», которому автор придает неоправданно большое значение. Он настаивает на немедленном внедрении его в практику не только в предполагаемой сфере непосредственного применения, но и в смежных областях. Несправедливое, по убеждению больного, отношение к его творчеству вызывает жесткую реакцию, которая приобретает доминирующее значение в его сознании. Внутренняя переработка этих переживаний не уменьшает, а, наоборот, усиливает их. Кверулянтская борьба (сутяжничество), предпринимаемая больными с целью восстановления справедливости, наказания обидчиков, признания «изобретения» («открытия»), – обычное развитие С. и. В отличие от бреда, когда с самого начала отмечается ошибочность умозаключений, С. и. возникают как патологическое преобразование реальных событий, переживаний (ревность, любовь, изобретательство и др.) и занимают в сознании доминирующее положение. В период депрессии малозначащие, относящиеся к далекому прошлому проступки могут становиться сверхценными, вырастая в сознании больных до размеров тяжкого преступления. При благоприятных условиях С. и. блекнут и исчезают.
Идеи сверхценные
Идеи, занимающие в сознании пациента доминирующее положение, в правоту которых он абсолютно и непоколебимо уверен. Такие идеи могут иметь глобальный характер. Они могут быть, к примеру, посвящены созданию вечного двигателя или же спасению всего человечества.
Сверхценные идеи
продуктивные расстройства мышления, при которых возникает логически обоснованное убеждение, тесно связанное с особенностями личности, базирующееся на реальной ситуации и обладающее большим эмоциональным зарядом, занимает доминирующее положение во всей духовной жизни человека, определяет его деятельность и приводит к дезадаптации в социальной среде.
Сверхценные идеи
Патологическое мышление зачастую выражается в таком феномене, как сверхценные идеи – гиперквантивалентные идеи, т. е. мысли, возникающие в связи с какимито действительными фактами или событиями, однако приобретающие для человека особую значимость, определяющие все его поведение. Данное мышление характеризуется большой эмоциональной насыщенностью, сильно выраженным эмоциональным подкреплением. Так, автор, в реальности пишущий стихи, возможно, удостоившийся за свои труды похвалы, может начать думать, что он необыкновенный, чрезвычайно талантливый, гениальный поэт, и вести себя соответствующим образом. Непризнание же его окружающими он расценивает как происки недоброжелателей, зависть, непонимание и в этом своем убеждении уже не считается ни с какими реальными фактами.
Такие сверхценные идеи собственной исключительности могут возникать и по поводу других чрезвычайно переоцениваемых способностей: музыкальных, вокальных, писательских. Может переоцениваться и собственная склонность к научной деятельности, изобретательству, реформаторству. Возможны сверхценные идеи физического недостатка, недоброжелательного отношения, сутяжничества.
Человек, имеющий небольшой косметический недостаток, например, слегка оттопыренные уши, считает, что это – трагедия всей его жизни, что окружающие к нему изза этого плохо относятся, что все его неудачи связаны только с этим «уродством». Или человека ктото действительно обидел, и он после этого ни о чем другом уже не может думать, все его помыслы, все его внимание направлены только на это, он уже и в самых безобидных действиях видит только одно – желание ущемить его интересы, вновь задеть его. То же может касаться и сутяжничества, проявляющегося в склонности к бесконечным жалобам, рассылаемым во всевозможные инстанции, причем число этих инстанций все возрастает, так как в конечном итоге каждая инстанция, куда вначале жаловался такой сутяга, не признавшая его «правоты», сама становится объектом очередной жалобы. Сверхценные идеи обычно свойственны психопатическим личностям.
Идеи сверхценные
Wernicke, 1892) – имеющие субъективный характер непреклонного убеждения идеи, которым пациенты придают несоразмерно большое и при этом объективное значение в силу стойкого доминирования дефицитарной системы ценностных приоритетов (отражающих стремление преодолеть комплекс неполноценности). Например, пациент преувеличивает важность своих мыслей о чем-либо потому, что является эгоцентрической, ограниченной в своем кругозоре личностью, поэтому то, что он делает, он воспринимает как имеющее особую как для него, так и для других людей ценность. Обычно имеется в виду, что сверхценная идея имеет исключительно индивидуализированный характер, с чем трудно согласиться, если принять тот факт, что человек является социальным существом и что он не может оградить себя от влияния других людей. Кроме того, комплекс неполноценности имеет, предположительно, социально обусловленный характер.
Типичными признаками сверхценных идей считаются следующие: 1. само содержание идей не является абсурдным, оно всегда отражает некий существенный аспект реальности; 2. психологическая понятность сверхценных идей, то есть их логичность, последовательность, обоснованность определенными фактами; 3. эмоциональная охваченность сверхценными идеями или, другими словами, такие идеи имеют для пациентов особенно глубокий смысл главным образом потому, что помогают им сохранять несоразмерно высокую самооценку; 4. стойкость, некоррегируемость, отсутствие критического к ним отношения в течение длительного времени; 5. дезадаптивный характер поведения, мотивированного сверхценными идеями (последний критерий является относительным, в значительной степени определяющимся культурально; например, писатель, возомнивший себя гением или даже официально признаваемый таковым, пишет очень нужные каким-то общественным силам вещи, искажая реальное положение дел, но вовсе при этом не бедствуя и проявляя достаточно гибкое поведение в разных жизненных ситуациях).
Внешние аспекты содержания сверхценных идей достаточно разнообразны и носят в целом обыденный или даже банальный характер: это идеи ревности и измены, болезни, физического недостатка, сутяжничества, религиозности, самосовершенствования, притязания, мщения, обогащения, шовинизма, расизма и т.д. Появление стойкой социальной дезадаптации в связи со сверхценными идеями обычно свидетельствует о развитии личности параноическом (см.), сближая таких пациентов со страдающими настоящим систематизированным бредом толкования психотическими больными. В некоторых случаях сверхценные идеи обнаруживают тенденцию превращаться в бредовые, но это, впрочем, может произойти с любым другим убеждением и, повидимому, происходит с одинаковой долей вероятности. Надежные сведения, которые могли бы указывать на повышенную готовность сверхценых идей превращаться в бредовые, отсутствуют. Между бредовыми и сверхценными идеями существует глубокое и принципиальное отличие, так что последние, считают многие исследователи, не следует считать как бы промежуточными между навязчивыми мыслями и бредовыми суждениями образованиями, как это делают в общет-то немногочисленные авторы.
Сверхценные идеи напоминают лабиринты и зеркала, в которые мы все иногда заглядываем в определенных значимых ситуациях. Каждый человек очень дорожит своими чувствами, здоровьем, репутацией и всем иногда хотелось бы знать, о чем думает собеседник.
Изначально каждый живет по своему сценарию и у любого есть свои убеждения, которые покажутся странными для другого человека.
Каждый человек обладает своими сверхценными идеями: для кого-то важен порядок на рабочем столе, а кто-то слишком болезненно реагирует на шутки со стороны друзей и начинает подозревать их в неискренности или агрессии. Все - яд, дело только в дозе; все люди имеют свои сверхценные идеи, но не все умеют с ними жить.
Сверхценные идеи возникают тогда, когда человек начинает погружаться в переживания такого рода. Если человек обладает природной подозрительностью в общении с людьми, ему может показаться, что он точно знает мысли окружающих и с помощью логического мышлении создаст яркую историю о том, что же именно говорят за его спиной. Люди часто создают мифы, а затем живут в них, даже не подозревая об этом.
Например, синдром хронического неуспеха: человек внутренне ориентирован на неудачу и интуитивно выбирает наихудший вариант развития событий в собственной жизни. Он как бы программирует судьбу, это случается вследствие внутреннего ощущения безаппеляционной истины (сверхценная идея правоты). Человек точно знает, что мир вращается не в ту сторону, истина существует одна, и он ее постиг.
Сверхценные идеи по сути своей либо гипертрофированные природные потребности и инстинкты: страхи, убеждения и ценности, которые проецируются во внешний мир, либо слишком острое и болезненное восприятие реальности, которая контрастирует с представлениями человека.
Сверхценные идеи, возникают вследствие сильных чувств, переживаний и эмоциональных потрясений: чувства обиды, слепой любви и ревности, или вследствие непризнания и борьбы. Также может возникать неадекватное поведение, на фоне интенсивных психических переживаний и в силу большой эмоциональной заряженности.
Следует определить понятие «сверхценная идея» - глубокое убеждение или чувство, которое человек ценит , которым он дорожит сильно и безоценочно, стремится подтверждать и развивать свою идею.
Яркая отличительная черта, отличающая сверхценные идеи от бреда или синдрома навязчивых состояний - парадоксальная логичность. Личность, несущая в себе сверхценную идею справедливости, например, становится чрезвычайно осторожной в изложении своих мыслей и постоянно прислушивается к информации, которая поступает. Общаясь, находит, что в самом сообщении или интонации собеседника была неискренность или еще хуже обман, оскорбление или упрек. Важно то, что личность находит вполне рациональные аргументы неправоты собеседника и часто может заставить его чувствовать себя виноватым. Лишь после многократного повторения таких ситуаций присутствие сверхценной идеи становится очевидно для людей, окружающих такого человека.
Сверхценные идеи - это не только ошибочные, но и односторонние суждения или группы суждений, которые вследствие своей резкой аффективной /чувственной/ окраски начинают доминировать и управлять личностью. Мир как бы делится на черное и белое: то, что совпадает со сверхценной истиной и то, что противоречит ей. Интересно, что сверхценные идеи возникают вследствие потребности личности в них. Это определенный сценарий или план, какой должна быть жизнь, человек сам создает для себя очень жесткие рамки и затем боится заглянуть за пределы, которые были созданы.
Сверхценные идеи можно классифицировать как сильную защиту от внешней нестабильности жизни. Мир имеет множество красок, оттенков и полутонов, сильные личности видят много оттенков и им это нравится. Чем неустойчивей личность, тем сложнее ей воспринимать разнообразие, оно тревожно и неконтролируемо, а когда сверхценная идея полностью сливается с личностью остается только черное и белое, хорошее и плохое. Формально механизмы мышления при сверхценных идеях не нарушаются, однако логика мышления становится парадоксальной .
На начальных стадиях формирования сверхценных идей, путем веских логических доводов, нередко с большим трудом, все же удается убедить субъекта в ошибочности его суждения. Однако, после того, как идея поглощает личность, чужие доводы могут быть только ошибочными.
Сверхценные идеи, как правило, образуются вследствие эмоционального потрясения и взаимодействия со средой. На интенсивность формирования сверхценных идей влияют завышенные ценности. Ценности можно разделить на три основных уровня:
- завышенные ценности;
- «акцентуированные» (гиперактуализирующиеся в соответствующих условиях) ценности;
- ценности-cоответствия общепризнанным нормам.
По характеру взаимодействия личности со средой различают 3 варианта взаимодействия личности и ситуации, завершившегося образованием синдрома сверхценных идей.
Первый вариант - завышенные ценности, которые присутствуют на протяжении длительного периода жизни и в определённых ситуациях трансформируются в сверхценные идеи. Ситуации, в которых сверхценные идеи актуализируются, как правило, имеют завышенное значение только для самой личности, окружающим же искренне непонятны причины настолько болезненных реакций.
К таким личностям относятся в основном глубоко психопатические личности (патологические ревнивцы, «вечные» ипохондрики, «борцы за правду» и другие).
Поскольку все люди разные, причины их поведения тоже разнообразны. В этой группе так же выделяют подгруппы:
- Личности с паранойяльно-завышенными ценностями (постоянные носители гипертрофированных ценностей или сверхценных идей). Болезненно неадекватные оценки (сверхценные идеи) провоцируются сильными потрясениями. Примерами могут быть сверхценные идеи, возникавшие после потери близких, незаслуженных обвинений, выявления имевшегося соматического заболевания и пр. .
- Личности с латентно-завышенными ценностями (сверхценности, которые периодически однотипно проявляются). Как правило, это личности с некоторыми психофизиологическими особенностями (конституциональными или приобретёнными к моменту психотравмы) которые способствовали образованию сверхценных идей. Такие люди чрезмерно внушаемы, инфантильны. Травмирующие моменты менее серьезны, чем в предыдущей подгруппе.
- Личности с болезненно разросшимися ценностями, привитыми определённой средой. Сверхценная идея проявляется в поддержании уже имеющихся мифов: среды, семейных, культурных и других.
Личности со сверхценными идеями внутренне дисгармоничны, их ценности дисгармоничны также и в реальном мире таким людям крайне неуютно. Патологические ценности и гипертрофированные оценки, которыми в последующем руководствуется личность, не могут приносить ни желаемых результатов, ни быть приняты обществом.
Второй вариант - сверхценные идеи являлись результатом взаимодействия личности с легко ранимыми («акцентированными») ценностями и субъективно значимой психотравмой .
У таких личностей отмечаются отдельные психопатические черты в определенных ситуациях, но всё же они способны строить свою жизнь и контролировать идеи в определенных жизненных ситуациях. Сверхценная идея проявляется лишь при сочетании субъективных ценностей и определенной ситуации. Сверхценные идеи таких личностей, являются следствием эмоционального нарушенного оценивания ситуации.
Третий вариант - сверхценные идеи вызываются объективно травмирующей ситуацией, своеобразно переработанной человеком до гиперболизированных оценок. Идеи актуализируются при реальной или мнимой угрозе личности. Однажды пережитое сильное эмоциональное потрясение влияет на жизнь, восприятие и поведениe личности в дальнейшем. Любое схожее событие вызывает сильные эмоции.
Так же важна форма проявления таких идей: выделяют мыслительные и эмоционально-образные сверхценные идеи.
Первая форма («интерпретативная») характеризуется преимущественно интровертированностью, внутренней напряжённостью и зачастую незримостью доминирования переживаний . Идея устойчива, есть некая канва, шаблон, т.е. сама идея, которая диктует личности, в каком ключе трактовать события - человек же логически позволяет себе в это верить и находит аргументы в пользу своих убеждений. Идея, как правило, целостна, это уже мировоззрение; личность склонна к постоянному анализу и бесконечно находит все новые и новые аргументы для поддержания идеи. Все факты и события тщательно анализируются и классифицируются, логика является основой такой сверхценной идеи. Однако такой анализ далеко не объективен и не имеет практической ценности. Негативная сторона сверхценных идей - шаблонное реагирование, все оценки подгоняются под уже имеющийся шаблон. Однако в данной форме отсутствует завершенность мысли, человек постоянно сомневается и ищет все новые доказательства своей правоты, интерпретируя все события своей жизни и не успевая почувствовать реальность.
Эмоциональную основу идеи составляет страсть - сильное, устойчивое и длительное чувство, которое, тем не менее, можно логически объяснить или хотя бы охарактеризовать. Поведение, связанное со сверхценной идеей, большей частью стеничное, целеустремлённое, планируемое, незначительные перемены становятся стрессовыми . В отдельных случаях с помощью логических доводов возможно снизить важность идеи.
Вторая форма («аффективная») отличается ярко проявляющейся напряжённостью переживаний и очевидностью их доминирования . Личность как бы поглощается идеей, и даже не пытается объяснить природу и важность идеи. Подкрепление идеи происходит при помощи воображаемых образов и предположений. Приводимые доводы ситуативны, непостоянны, а порой и противоречивы. Рассуждениями отчётливо управляет «эмоциональная» логика. Аргументами выступают сиюминутные эмоции, чувственные переживания при этом факты учитываются редко или искажаются. Ошибочность и противоречивость ярко проявляются в выводах, каких-либо суждениях. Поскольку ключевым фактором являются эмоции, убеждения весьма неустойчивы, периоды уверенности в истине сменяются неустойчивыми убеждениями, которые провоцируют страхи и ощущение беспомощности, неуверенности и потерянности, затем цикл повторяется.
Сверхценные идеи нередко переходят в навязчивые идеи. Навязчивыми идеями называются представления и мысли, непроизвольно вторгающиеся в сознание больного, который понимает всю нелепость их и в то же время не может с ними бороться .
Сверхценные идеи также неотъемлемый компонент синдрома навязчивых состояний. В состав этого синдрома, наряду с навязчивыми мыслями, входят навязчивые страхи (фобии) и навязчивые влечения к действиям.
Сверхценные идеи нарушают психическое равновесие и создают напряжение, которое личность затем пытается снять с помощью своеобразных ритуалов в форме повторяющихся навязчивых действий. Человек оправдывает необходимость и логичность своей сверхценной идеи и страдает от синдрома навязчивых состояний, которые приносят ему дискомфорт.
Сверхценные идеи характеризуются четырьмя основными факторами:
- Доминирование в психике: личность и идея сливаются, идея и самостоятельно выработанные правила начинают управлять поведением личности. Следование идее становится доминирующим, остальные потребности просто вытесняются из психики.
- Аффективная насыщенность, «психологическая понятность» идеи и отсутствие окончательной убеждённости, те идеи, которые понятны «исходя из переживаний, ситуации и личности больного» (В. М. Морозов, 1934). Эмоции неустойчивы. Личность сама неуверенна в своих убеждениях и поэтому постоянно ищет дополнительное подтверждение им.
- Ограничение психологической понятности сверхценных образований отсутствием «нелепого характера» содержания идеи (А. Б. Смулевич, 1972) расширяет понимание и границы сверхценности, нивелируя их самостоятельность . Идеи понятны и объяснимы - это, как правило, реальные факты, которые были гипертрофированы обостренным восприятием личности. Личность может приводить аргументы и теории, хотя часто они смотрятся довольно нелепо, но обладают своей довольно продуманной логикой.
- Четвёртый признак (отсутствие окончательной убеждённости) формулируется в литературе по-разному («колебания в уверенности», «допускаются сомнения», «возможность внесения коррекции», «возможность критического отношения» и др.) . Личности такого склада склонны к философствованию и рассуждению: это дает возможность и надежду на помощь им.
Сверхценные идеи - это искусственно созданная реальность с множеством лабиринтов. Большинство сверхценных идей - это защита от проблемы выбора, потребности в самостоятельности, страх перед общепризнанными рамками и боязнь быть не таким как все. Иногда это даже может стать способом бегства от себя, что даже может удасться. Однако следует помнить, что выход из одного лабиринта часто является входом в другой. Интересно так же то, что сверхценные идеи часто бывают отражением тени, которая была открыта Карлом Густавом Юнгом. Высокопорядочные люди, склонные к морализированию, часто подавляют агрессию в обществе и выражают ее через поучение других, проявляя агрессию к «инаковерующим».
Так же подозрительность, мнительность и недоверие часто проявляются у людей неуверенных в себе - они проецируют свою неуверенность на других. Однако возможен и противоположный аспект: возможно, человек сам склонен к обсуждению чужих поступков и ждет того же от окружающих.
Сверхценные идеи - результат совокупности множества факторов и стечений как психологических феноменов, так и индивидуальных свойств человека. Все люди совершенно различны и каждый относится к определенному психотипу со своими чертами характера. Характерологические черты свойственны всем людям и в соответствии с ними в определенных жизненных ситуациях могут возникнуть определенные сверхценные идеи. Таким образом, каждому типу личности соответствует определенный тип сверхценных идей. Выделяют такие личностные радикалы - основные пути взаимодействия личности со средой.
На характер сверхценных идей влияет так же ведущий радикал характера.
Можно выделить такие характерологические радикалы и соответствующие им сверхценные идеи:
1. Истероидный радикал - личность обладает слабой нервной системой, высокой переключаемостью внимания и интересов. Высокая потребность в признании, склонность к артистизму, ярким и экстравагантным поступкам. Людям такого характера характерно: стремление во что бы то ни стало обратить на себя внимание окружающих и отсутствие объективной правды как по отношению к другим, так и к самому себе (искажение реальных соотношений) . Ясперс охарактеризовал такое поведение как - «стремление казаться больше, чем это на самом деле есть».
Их эмоциональная жизнь неустойчива, чувства обычно поверхностны, привязанности непрочны и интересы неглубоки и неустойчивы. Вследствие этого они часто «меняют» свои принципы. Они меняются и подстраиваются под окружающую их обстановку стремясь всякий раз быть теми, кем их хотели бы видеть. В то же время для них жизненно важно быть оригинальными и первыми во всем, и это может провоцировать внутриличностный конфликт. Такие личности не терпят конкуренции и могут страдать патологической ревностью. Причем, ревность скорее не к любимому человеку, а из-за задетого самолюбия. Они злопамятны к тем, кто был к ним невнимателен или равнодушен. Эмоциональное строение таких личностей обычно инфантильно, поскольку действия легко поддаются сиюминутным порывам и они сложно переживают травмирующие события. Внешний, реальный мир для человека такого склада приобретает своеобразные, причудливые очертания; объективный критерий для него утрачен, или неинтересен и это часто дает повод окружающим обвинять его (в лучшем случае) во лжи и притворстве.
Одни события оцениваются для него очень важно и тонко другие же остаются незамеченными. Такие личности реагируют не на объективные факты, а на те детали, которые интересны только им.
Крайне тонко и остро воспринимая одно, личность истероидная оказывается совершенно нечувствительной к другому; добрый, мягкий, даже любящий в одном случае человек обнаруживает полнейшее равнодушие, крайний эгоизм, а иногда и жестокость в другом; гордый и высокомерный, он подчас готов на всевозможные унижения; неуступчивый, упрямый вплоть до негативизма, он становится в иных случаях согласным на все, послушным, готовым подчиниться чему угодно; бессильный и слабый, он проявляет энергию, настойчивость, выносливость в том случае, когда это потребуют от него законы, господствующие в его психике. Эти законы все же существуют, хотя мы их и не знаем и они нелогичны .
Потребность быть в постоянном признании и восхищении может провоцировать сверхценные идеи отношений. Идеи могут заключаться как в постоянной демонстрации своих возможностей и качеств. В таком случае человек уверен, что все внимание окружающих приковано к нему и реагирует соответственно. Второй вариант такой идее - это всеобщая зависть. Такие идеи провоцируют либо борьбу с мнимыми обидчикам либо подчеркнутую театральную надменность к людям. Следует отметить, что данному типу характерны аффективные сверхценные идеи, поскольку нервная система неустойчива и выводы сиюминутны. Так же они склонны ко лжи: некоторые личности прибегают ко лжи ради эпатажа, другие же могут этого даже не замечать. Это происходит вследствие постоянной театральности и человек уже перестает отличать миф от реальности. Такие личности даже могут сильно обижаться когда им перестают верить, поскольку они сами уже искренне верят в только что созданный миф.
2. Эпилептоидный радикал - обладает постоянным эмоциональным напряжением. Вследствие такого напряжения стремится все контролировать и управлять. Характеризуются раздражительностью, вплоть до ярости. Могут присутствовать навязчивые страхи, тоска и т.д. Очень активны, напряженно деятельны, настойчивы и даже упрямы, в общении - эгоистичны, нетерпеливы и крайне нетерпимы к мнениям других, резко реагируя на любые возражения. Их мышление инертно, вязко, новый опыт не воспринимается. Стремятся занимать позицию лидера. Им свойственны такие чувства как: крайняя раздражительность, доходящая до приступов ярости, во-вторых, приступы расстройства настроения (с характером тоски, страха, гнева).
Та или другая мысль надолго застревает в их сознании; можно определённо говорить о склонности эпилептоидов к сверхценным идеям. Их аффективная установка почти всегда имеет несколько неприятный оттенок раздражения и неприятия - на фоне таких эмоций развиваются бурные вспышки неудержимого гнева, ведущие к неадекватным действиям. Человек подозрителен, обидчив, мелочно придирчив, склонен к критике. Такие личности, как правило, всегда борятся за что-то и против кого-то. Очень важно подчеркнуть чрезвычайно характерную для эпилептоидов склонность к эпизодически развивающимся расстройствам настроения. Отличием от депрессивных состояний всякого другого рода, почти всегда является постоянное присутствие в них трех основных компонентов: агрессии, тоски и страха. Подобные расстройства настроения могут продолжаться недолго. Несмотря на всю свою необузданность, люди такого склада, остаются людьми очень прямолинейными, целеустремленными, односторонними и неспособными хотя бы на мгновение отрешиться от своих нередко эгоистических целей и интересов, полностью определяющих их в общем всегда очень напряженную деятельность. Их эффективность лишена богатства оттенков и определяется преимущественно постоянно имеющейся у них в наличии агрессивностью и напряжением по отношению к окружающим людям.
Сверхценные идеи заключаются в постоянной борьбе за свои интересы, потребности и права. Важно отметить, что требования всегда логичны и не терпят ни малейшей критики. Такой человек всегда за что-то борется и всегда четко видит врага - если же его нет, он его придумает.
3. Паранойяльный тип - характеризуется активностью, стратегическим складом ума. Самым характерным свойством параноиков является их склонность к образованию так называемых сверхценных идей, во власти которых они и оказываются; эти идеи заполняют психику параноика и оказывают доминирующее влияние на все его поведение. Как правило, доминирующей идеей является идея собственной значимости. Основные черты - это преувеличенное самомнение: склонен формировать команды, которыми и руководит. Сфера интересов крайне узка, они фокусируются только на своих интересах, все остальное их просто не интересует. Всех людей они воспринимают или как своих, или как чужих, в зависимости от того, поклоняются им люди или нет. Вся жизнь такого человека строится вокруг его «комплексов», его «сверхценных идей». Как правило, сверхценные идеи и страхи фокусируются на страхе быть «сверженным с трона». Любое несогласие, борьба, препятствия, с которыми они иногда сталкиваются, вызывают у них присущее им чувство недоверия, обидчивости, подозрительности. Всякий, кто общается с параноиком и позволяет себе вести себя, как считает нужным, становится его врагом; другой причиной враждебных отношений является факт непризнания со стороны окружающих дарований и превосходства параноика.
В борьбе за свои воображаемые права такой человек часто проявляет большую находчивость: очень умело отыскивает себе сторонников, убеждает всех в своей правоте, бескорыстности, справедливости и иной раз, даже вопреки здравому смыслу, выходит победителем из явно безнадёжного столкновения, именно благодаря своему упорству и мелочности. Но и потерпев поражение, он не отчаивается, не унывает, не сознает, что он не прав - наоборот, из неудач он черпает силы для дальнейшей борьбы. Сверхценные идеи логичны - такой человек способен увлечь людей за собой ради собственной выгоды.
4. Эмотивный радикал - наименее подвержен сверхценным идеям, поскольку психика такого человека очень подвижна. Любое незначительное событие увлекает его. Склонен, к пространственному мышлению. Чаще всего это веселые, открытые и даже простодушные люди. Эмоциональная переключаемость выражается в том, что малейшая неприятность омрачает их душевное расположение и приводит их в глубокое уныние, хотя и ненадолго, новая информация в корне меняет настроение. Хотя их настроение не меняется без причины, поводы могут быть чрезвычайно незначительны. На эмотива может действовать и дурная погода, и резко сказанное слово, и воспоминание о каком-нибудь печальном событии, и т.д.
Они обыкновенно прекрасно уживаются в создаваемых другими рамках хорошо налаженной жизни, но зато чрезвычайно быстро теряются в условиях, требующих находчивости и решительности, очень легко давая патологические реакции на неприятные переживания, хотя сколько-нибудь выводящие их из душевного равновесия . Важно отметить, что несмотря на легкость переключения внимания такие личности все же глубоко и тяжело переживают сильные эмоциональные потрясения. На фоне посттравматических состояний (катастрофы, аварии, потери близких и т.д.) также могут возникать сверхценные идеи.
5. Шизоидный радикал - творческие и оригинальные личности со своеобразным мышлением. При общении с таким человеком часто возникает ощущение, что он либо знает какую-то тайну или просто живет в каком-то другом мире и просто без особого интереса присутствует в этой реальности. Оригинальность и аналитический склад мышления заставляет личность постоянно анализировать внешние факторы, собственные переживания и их взаимодействие. Такие личности склонны к формированию далеко идущих выводов, правил, они живут в соответствии со своим оригинальным порядком.
Личности, обладающие ведущим шизоидным радикалом живут, пребывают в мире собственных идей и это благоприятная почва для формирования сверхценных образований. Им свойственны специфические идеи отношений. Личности с такими идеями склонны воспринимать все, что происходит в контексте отношения к себе. Любые совпадения воспринимаются как знак свыше имеющий к нему непосредственное отношения. Им свойственна аутистическая оторванность от внешнего, реального мира , отсутствие внутренней гармонии в психике и причудливая парадоксальность эмоциональной жизни и поведения. Поведение таких людей трудно понять, так как они редко раскрываются и описывают свои чувства. Таким личностям чрезвычайно трудно понять чувства и эмоции других людей. У них присутствует тонкое эстетическое чувство: они как правило принципиальны в общечеловеческих вопросах, также они могут проявлять эмоции в своем воображении, но понять реальные чувства реальных людей, в конкретный момент времени свыше их возможностей. Их эмоциональная жизнь вообще имеет очень сложное строение: естественные эмоции проходят психике необычный и сложный путь. Эмоция должна преодолеть целый ряд внутренних противодействий. Самые простые душевные движения причудливо взаимодействуют и с воспоминаниями и ассоциациями прошлого и надеждами на будущее, - все они сплетаются в причудливый узор переживаний.
Личность, будучи отчужденной от действительности, в то же время находится в постоянном и непримиримом внутреннем конфликте с самим собой. В поведении таких людей обращают на себя внимание непоследовательность и недостаточность связи между отдельными импульсами. Им сложно находится в общепризнанных рамках. Данным персонажам так же свойственна «аристократическая» сдержанность, а то и просто чопорность - и это не прихоть, в некоторых случаях это выработанное в течении жизни умение, защита и средство держать других людей на расстоянии во избежание разочарований, которые. неизбежны при близком общении. Это люди крайностей, не знающие середины - «все или ничего, они недоверчивы и подозрительны, они склонны к преувеличениям, в своих симпатиях и антипатиях большей частью проявляют капризную избирательность и чрезмерную пристрастность.
6. Гипертимный радикал - люди обладающие данным радикалам, как правило, в хорошем настроении подвижны и часто весьма одарены. Они обладают, гибким мышлением их психика многосторонняя. Часто душевно добры и отзывчивы. Это люди, быстро откликающиеся на все новое, энергичные и предприимчивые. К сожалению, у каждой медали две стороны: внешний блеск сливается с большой поверхностью и неустойчивостью интересов, которые не позволяют вниманию надолго задерживаться на одном и том же предмете, общительность переходит в чрезмерную болтливость, в работе им не хватает терпения, они склонны к построению воздушных замков. Так же их общение крайне неустойчиво - их обещаниям нельзя верить. Многие из них авторитарны и не приемлят противоречия их сиюминутным желаниям Многие сильно себя переоценивают. Остроумны, но часто пользуются своим умом задевая окружающих.
В жизни гипертимов возможны блестящие взлеты (хотя в деловых вопросах эти люди крайне ненадежны) и резкие падения, которые, впрочем, легко переносятся; гипертимы остаются находчивыми и изобретательными в любых затруднительных положениях. Их сверхценные идеи ситуативны, аффективны, и, как правило имея, яркую эмоциональную окраску, не провоцируют болезненных переживаний, а скорее имеют характер навязчивой идеи, впрочем и она доминирует в психике недолго. Группа сравнительно невинных болтунов при наличии более резко выраженного самомнения и некоторой раздражительности образуют естественный переход к другой, значительно более неприятной, разновидности описываемого типа, к так называемым «спорщикам». Это люди, которые все знают лучше других, чрезвычайно не любят слушать и особенно не терпят возражений, вызывающих у некоторых из них неудержимые гневные вспышки. Переоценивая свое значение, они склонны предъявлять совершенно неосуществимые притязания, а встречая непризнание и противодействие, легко вступают на путь упорной борьбы за свои мнимые права. В этой борьбе они обыкновенно не останавливаются ни перед чем под влиянием эмоций. Однако, с новыми эмоциями могут прийти и совершенно новые идеи.
7. Тревожный радикал - характеризуется наибольшим спектром сверхценных идей. К ним можно отнести и ипохондрические переживания связанные со здоровьем и мнительные переживания о том, что про них думают окружающие, страх ответственности и попросту страх принятия себя. Таким личностям трудно себя проявлять и отстаивать свое мнение.
Такие люди, как правило, постоянно чем-то расстроены, озабочены чем-то, жизнь кажется бессмысленной, во всем они отыскивают только мрачные стороны. Их прирожденный пессимизм способен омрачить любое событие. Они просто не способны радоваться событиям так как постоянно помнят о том что все конечно и о трудностях которые предстоят, прошлое же доставляет только угрызения совести по поводу действительных или мнимых ошибок, сделанных ими. Чрезвычайно осторожны. Они чрезвычайно чувствительны ко всяким неприятностям, кроме того, какое-то неопределённое чувство тяжести на сердце, сопровождаемое тревожным ожиданием несчастья, преследует постоянно многих из них. Некоторые опасаются будущего, другие же не могут отпустить прошлое. Такие люди часто мысленно возвращаются к давно ушедшим и незначительным для большинства людей других типов событиям и винят себя в них.
Постоянное чувство вины и самобичевание приводит к крайней подозрительности. Соответственно, им часто кажется, что окружающие относятся к ним с презрением, смотрят на них свысока. Это заставляет их сторониться других людей, замыкаться в себе. Иной раз они настолько погружаются в свои самобичевания, что совсем перестают интересоваться окружающей действительностью, делаются к ней равнодушными и безразличными . Вечно угрюмые, мрачные, недовольные и малоразговорчивые, они невольно отталкивают от себя даже сочувствующих им лиц. Однако, если все же удается создать теплую и сочувствующую атмосферу то они могут стать приветливыми и отзывчивыми. К сожалению, такие люди неспособны находится в таком состоянии продолжительное время. Оставив веселое общество, они снова принимаются за мучительное копание в своих душевных ранах.
Наиболее характерны для них сверхценные идеи, связанные с подозрением окружающих в обсуждении его персоны, страх перед будущим, как таковым, склонность интерпретировать все происходящее в наихудшем свете., Иногда подчас они стремятся изменить и даже сверхкомпенсировать свою «неполноценность», причем именно в тех сферах жизни (например, в общении), неудачи в которых переживаются ими особенно остро.
Какими бы не были идеи, они всегда изменяют и начинают управлять личностью. Можно предположить, что внутренняя свобода дает определенный иммунитет от формирования сверхценных идей - разумеется, данное утверждение не относится к реальным психотравмирующим событиям. Чтобы не погрязнуть в однотипных убеждениях, можно использовать технику А. Адлера для развития всестороннего мышления. Для этого не нужно много усилий - стоит лишь вспомнить какое-либо событие или диалог и придумать, как можно больше противоположных вариантов причин, почему все было именно так, а не иначе. Это упражнение интересно тем, что открывает совершенно новые взгляды на обыденные вещи. Чем разнообразнее становится жизнь, чем больше вариантов позволит себе увидеть человек, тем меньше для него будут значить идеи абсолютной истины в противоречии.
Литература:
- Брагин Р. Б. Психопатологические формы сверхценных идей // Краткие тезисы докладов Тамбовской областной научно-практической конференции психиатров. - Тамбов, 1977. - С. 62–63.)
- Брагин Р. Б. О механизмах образования сверхценных идей // Неврология и психиатрия: Республиканский межведомственный сборник. - Киев: Здоров’я, 1972. - Вып. 2. - С. 175–178.
- Брагин Р. Б. К взаимоотношению сверхценных и бредовых идей // Тезисы научной конференции, посвящённой 100-летию со дня рождения профессора Петра Борисовича Ганнушкина (29–30 июня 1975 г.). - М., 1975. - С. 121–123.
- psylist.net
- Ганнушкин,«Избранные труды». typelab.ru
© Э.В. Карепова , 2009 г.
© Публикуется с любезного разрешения автора
В психиатрической практике сравнительно редко устанавливают синдромологический и тем более нозологический диагноз «сверхценные идеи». Это связано с тем, что «сверхценные идеи» большинством психиатров рассматриваются не в качестве самостоятельной нозологической формы, а как синдром, часто оцениваемый неточно, неконкретно, без четкого разграничения с доминирующими, навязчивыми, паранойяльными идеями.
Термин «сверхценные идеи» в психиатрическую практику ввел К. Вернике (1892). Он относил к ним идеи, возникающие на основании переживаний, сопровождающихся аффектом, и признаваемые больными вполне обоснованными, разумными, выражающими их убеждение.
К. Вернике разделяет сверхценные идеи на нормальные, при которых аффективные переживания адекватны вызвавшим их причинам (по Э. Крепелину, эти идеи могут возникнуть под влиянием «среды», «воспитания»), и болезненные, представляющие собой психотическую гиперболизацию объективных причин.
Определение понятия «сверхценные идеи» сопряжено с рядом трудностей, которые обусловлены главным образом тем, что этот синдром не является специфичным или даже типичным для какого-либо конкретного психического заболевания. Некоторые авторы высказывают мнение о том, что склонность к образованию сверхценных идей наблюдается у «параноических личностей» [Ганнушкин П. Б., 1901]. Содержанием сверхценных идей бывает сутяжничество, изобретательство, реформаторство, супружеская неверность, ипохондрические переживания [Морозов Г. В., 1988]. Они нередко возникают у конфликтных психопатов, гиперсоциальных правдоискателей [Черникова Т. С., 1989]. Высказывается мнение, что у детей, даже страдающих психопатией и подвергающихся массивным психогенным воздействиям, сверхценные идеи не образуются. Этому противоречит мнение В. В. Королева (1985), который считает, что в отличие от сверхценных идей взрослых (сутяжничество, изобретательство, ревность и др.) у детей отмечается рудиментарное сверхценное образование в виде психопатологически незавершенного, чрезмерного отношения к чему-либо (чрезмерные увлечения и деятельность).
Дефиниции понятия «сверхценные идеи» в течение 100 лет, прошедших со времени опубликования работ К. Вернике, формулировались неоднократно, нередко повторяли одна другую и основывались на однотипных критериях.
В М Морозов (1934) приводит заслуживающие внимания высказывания некоторых видных психиатров по поводу феномена, обозначаемого как «сверхценные идеи». Он сообщает: О. Бумке (1930) выделяет активный и пассивный варианты этого феномена, считая, что они могут переходить друг в друга, Е. Странски (1913) признает объективные (в которых нет звучания «Я») и субъективные сверхценные идеи. По тем же данным, Г. Иосман называет три вида сверхценных идей: имеющие предметом общественные отношения, выражающие отношение личности к обществу; имеющие только индивидуальную основу - профессия, правовая жизнь; касающиеся только характерологических свойств личности - мнительность, ипохондрия. Разные авторы сверхценными идеями называют: группу представлений, перешедших «в плоть и кровь человека», возникших вследствие «какого- либо волнующего душу переживания», основывающихся на «жизненных убеждениях» и оказывающих «длительное и решающее влияние на мышление и поступки» [Крепелнн Э., 1910]; убеждения, акцентуированные сильным, вытекающим из личности аффектом и принимаемые за истинные именно в силу этой аффективной акцентуации, а также потому, что личность идентифицирует себя с этой идеей [Ясперс К., 1923]; идеи, которые отличаются от аутохтонных тем, что они признаются своими при отсутствии чувства чуждости, а от навязчивых представлений - отсутствием навязчивости и всегда осмысленностью, а также тем, что они всегда сопровождаются аффектом, исчезают параллельно с его ослаблением и, как правило, носят реалистичный характер [Осипов В. П., 1923]; сильные аффективные переживания человека, охватывающие всю его душу на долгое время, становящиеся господствующим содержанием его жизни, сливающиеся с целостной личностью.. , руководящие действиями больного, несмотря на стремление избавиться от комплекса, забыть его..., идеи, концентрирующие вокруг себя все мысли, побуждения личности, вызывающие двоякий эффект - суженный душевный кругозор с кататимным подбором психического материала и склонность к идеям отношения, которые у психопатов могут затем привести к систематически построенным параноическим бредовым представлениям [Креч- мер Е., 1927]; идеи, представляющие собой самостоятельные патопсихологические феномены, занимающие определенное место в клинике душевных расстройств могущие быть «нормальными» (ревность, ипохондрия, влюбленность) и «болезненными» (при их неадекватности вызвавшему фактору) ..., идеи, которые в отличие от бредовых поддаются разубеждению, понятны по содержанию и механизму возникновения: являются выражением реакции личности на воздействие психогенных факторов, образования, являющиеся продуктом психологического развития личности больного, идентифицирующиеся с ней как интегральная часть сознания, выражающая опасения, желания, стремление личности, главенствующие в сознании, идеи, ведущие иногда к частичному сужению сознания вследствие чрезмерной концентрации аффекта и внимания, отодвигающие все остальные идеи на периферию сознания или изгоняющие их в силу преобладающей эффективности..., переживания, возникновению которых способствуют инфекции, интоксикации, соматические заболевания, истощение, церебральный атеросклероз и инволюция (ослабляющая «устойчивость психики»), а также неблагоприятная почва в виде шизондии, эпилептоидии, психастении, тревожномнительного характера, ипохондрии, параноической психопатии [Морозов В. М., 1934]; идеи, которые все же имеют некоторое оправдание, но они так господствуют (доминируют) в сознании, что вытесняют другие мысли и тем, конечно, отрицательно отражаются на процессе мышления, на его продуктивности..резко эмоционально окрашенные идеи [Консторум С. И., 1935]; идеи, составляющие мысли или целые комплексы их, на протяжении длительного периода времени преобладающие над всеми другими благодаря своему чувственному тону [Бумке О., 1948]; идеи, которые вследствие аффективной окраски приобретают превосходство над всеми другими идеями и в отличие от бредовых идей поддаются корректировке [Гуревич М. О., Серейскнй М. Я-, 1937]; идеи которые в отличие от доминирующих идей и представлений очень важны по содержанию для личности, развиваются на интенсивной, эмоциональной основе и не являются по существу особо стойкими, нелепыми, несуразными ГГиляровский В. А., 1938]; идеи, которые можно разделить на интерпретативные стабильные, со строгой аргументацией, а также трактовкой происходящего вокруг и аффективные, неустойчивые, базирующиеся только на эмоциях [Брагин Р. Б., 1975]; идеи, возникающие в отдельных случаях «на втором этапе трансформации психопатии» под влиянием психогенно-травмирующих факторов [Лукомская М. И, 1977]; суждения, возникающие на основе реальных обстоятельств, но занявшие в дальнейшем несоответствующее их значению преобладающее положение в сознании и вызвавшие развитие чрезмерного, эмоционального напряжения..., содержащие вначале объективное толкование действительности в отличие от бреда, включающего с самого начала патологическое толкование действительности идеи, не приобретающие патологического развития, не становящиеся мировоззрением и постепенно затухающие [Снежневский А В., 1983]; мысли, особо значимые для личности, отличающиеся сильной аффективной заряжеиностью и потому в значительной мере подчиняющие себе содержание сознания и деятельность человека, появляющиеся в связи с реальными фактами и событиями, необоснованно гиперболизированные в сознании больного, отличающиеся от бредовых идей тем, что поддаются некоторой коррекции, хотя и нестойкой [Ковалев В. В., 1985].
Таким образом, среди признаков, характеризующих феномен сверхценных идей, разные авторы называют: возникновение в связи с реальными фактами, событиями; особенности оформления в виде понятных представлений или группы представлений; наличие тесной связи с жизненными убеждениями; фиксацию на устремлениях, опасениях, желаниях, стремлениях, свойственных больному; признание идей своими (без чувства чуждости, навязчивости) при безусловной осмысленности; присутствие кататимных механизмов и яркого аффективного сопровождения; гиперболизацию переживаний, их неадекватность устремлениям и интересам больного; влияние на побуждения и действия больного; стойкость и длительность; возможность, в отличие от бреда, разубеждения больного; отсутствие патологического толкования действительности и наличие ее объективного толкования.
По нашему мнению, необоснованно приписывать сверхценным идеям следующие свойства, называемые некоторыми авторами: обязательное психогенное происхождение во всех без исключения случаях; суженное сознание, сопровождаемое «ограничением» внимания и аффекта; обязательное снижение продуктивности мышления. Не вступая в дискуссию по поводу наличия или отсутствия перечисленных свойств, предлагаем следующие сводные определения изучаемого понятия.
Сверхценные идеи - это продуктивные, отражающие в той или иной степени интеллектуальное творчество, мировоззрение и личностные особенности пациента идеи, всегда опирающиеся на реальные явления и события, понятные окружающим, идеи, основывающиеся на заблуждении, но приобретающие в дальнейшем последовательное, адекватное ошибочной посылке развитие, которое, однако, лишено паралогичных построений. Механизм образования и развития сверхценных идей обусловливается субъективной оценкой пациентом действительности (без патологического ее толкования) с возможностью частичной коррекции ошибочной посылки и невозможностью влияния на дальнейшую ее интеллектуальную разработку. Сверхценные идеи, отличаясь стойкостью и длительностью, для больного сохраняют характер объективных, всегда принадлежат пациенту (не сопровождаются чувством чуждости и ксенопатической проекцией), имеют аффективную окраску, захватывают все мысли пациента, подавляют или исключают другие мысли, характеризуются гиперболичностью, влияют на намерения и действия пациента.
Особое внимание в психиатрической литературе уделяется вопросам дифференциации сверхценных идей с «нормальной психической деятельностью», а также с «доминирующими, навязчивыми, бредоподобными и бредовыми» идеями.
Так, некоторые авторы, различая «нормальные» и «ненормальные» или «объективные» или «необъективные» сверхценные идеи, полагают, что феномены, отвечающие всем признакам сверхценных идей, могут встречаться у психически здоровых людей [Бумке О., 1919, 1929; Ясперс К., 1923; Молохов А Н, 1940; Гуревич М О., 1949]. По-видимому, различный подход к оценке степени нарушения нормальной психической деятельности при постановке диагноза «сверхценные идеи» связан прежде всего с принятой тема или другими авторами дефиницией указанного термина. Обычно идеи, которые можно пли нельзя отнести к «сверхцениым», оцениваются в зависимости от наличия пли отсутствия нарушения нормального логического развития мыслительною процесса. И Ф Случевскпй (1957) не видит никакой разницы между сверхцепными и доминирующими идеями, не считая сворх- цеиные идеи патологическими К приведенным мнениям в известной степени близки высказывания П. Б Ганнушкина (1933) и В Майер-Гросса (1960), которые считают сверхценные идеи характерными только для психопатии, а не для психического заболевания. Е. Блейлер (1920) видит клиническое сходство между сверхценными и навязчивыми идеями, называя последние «неотвязными идеями» С этим согласуются мнения П. Цигена (1897) и Г. Ашафенбурга (1912, 1931), сближающих сверхценные идеи с навязчивыми представлениями. М. О. Гуревич и М. Я Серейский (1928) подчеркивают, что «переоцениваемые идеи» (этот термин они предпочитают термину «сверхценные идеи») отличаются от навязчивых аффективным геиезом, спаянностью с личностыо, отсутствием количественного нарушения мышления, возможностью разубеждения В А Гиляровский (1938) отмечает, что при сверхценных идеях отсутствуют характерные (?) для некоторых навязчивых состоянии факторы иаспльствениости, малозначпмости, случайности для больного со стремлением отделаться от них. В. М. Блейхер (1983) пишет, что при сверхценных идеях ист часто наблюдаемых при навязчивых состояниях чувства чуждости и стремления борьбы с идеями, а имеются, наоборот, слияние идей с личностью и тенденция к их осуществлению. Сближая ипохондрические идеи со сверхценными, 3. Фрейд (1895) рассматривает их как промежуточные между фобиями, т. е. навязчивыми идеями, и бредом. А Н. Голик (1991), находя в структуре патологического фантазирования подростков «компонент сверхценности», объединяет понятием «сверхценные влечения» симптомы «метафизической интоксикации» и «патологического фантазирования», т. е по существу сближает этот феномен с бредоподоб- ными переживаниями. Принципиально отличает сверхценные идеи от бредовых К Бирибаум (1915). Однако он, а позднее Я. П Фрумкии (1939), А Эй, П. Бернар, Ч. Брнссе (1967) признают понятие «сверхценный бред» в качестве только бредового феномена.
По мнению одних авторов, сверхценные и бредовые идеи не всегда можно четко разграничить; другие считают, что они отличаются друг от друга весьма существенно, принципиально. Так, К. Бирнбаум (1915) термины «сверхценные идеи» и «бредовые идеи» использует в качестве синонимов, говоря, например, о сверхценных бредовых идеях ревности. Такое же объединение терминов через много лет повторяет Е. Б Байтураев (1975), который не различает понятия «патологические идеи ревности», «сверхценные идеи ревности», «паранойяльные идеи ревности». Некоторые авторы при сверхценных идеях находят признаки «логического сдвига» и на этом основании делают вывод о психопатологической близости и отсутствии раз личий между указанными идеями и бредом [Гуревич М. О., 1924]. В противовес этому Е. Странски (1913) считает сверхценные и бредовые идеи совершенно различными психопатологическими образованиями, поскольку при первых присутствует логическая аргументация, доступность логической коррекции, соответствие психогенному фактору, а при вторых доминируют па- ралогичные построения, невозможность переубеждения, несоответствие предшествующим случайным моментам. Кроме того, он подчеркивает, что бред может основываться нч второстепенных переживаниях, случайных фактах, а возникновение сверхценных идей сопровождается логической аргументацией.
К. Ясперс (1923) перечисляет сверхценные образования, бредоподобные идеи и бред в качестве самостоятельных психопатологических синдромов. Более категорично по этому поводу высказывается В. А. Гиляровский (1938), подчеркивающий, что сверхценные идеи отличаются от бредовых отсутствием «патологического сдвига во всем мышлении», так как только отдельные звенья, элементы мышления благодаря аффективному заряду выдвигаются на первый план. В. М. Блейхер (1983) отличает сверхценные идеи от бредовых по отсутствию коренного изменения личности и наличию только количественных, а не качественных нарушений.
Встречающееся в психиатрической литературе описание «сверхценных идей отношения», «сверхценного бреда» и «паранойяльного бреда» в качестве этапов «психопатизации личности» приводит к отождествлению психопатии и малопрогреди- ентной шизофрении, что нельзя признать правомерным. Принципиальные различия перечисленных выше понятий по их взаимоотношению с логическим мышлением подтверждают самостоятельность каждого из соответствующих феноменов. Несколько усложняет их раздельную квалификацию возможность трансформации сверхценных идей в бредовые.
Теоретически можно предположить два варианта появления бредовых идей (преимущественно паранойяльного бреда) у больных, до этого обнаруживавших признаки сверхценных образований. При первом варианте сверхценные идеи, спонтанно развиваясь, трансформируются в бредовые. Второй вариант предполагает не превращение сверхценных идей в бредовые, а независимое возникновение бредовых идей в процессе дальнейшего развития болезни или под влиянием дополнительных вредностей (психогении, соматические заболевания, интоксикации) наряду с ранее существовавшими сверхценными образованиями. В этом случае бредовые идеи могут соответствовать по фабуле предшествовавшим сверхценным идеям, но могут иметь совершенно иную фабулу, причем в дальнейшем они достаточно быстро или постепенно полностью вытесняют сверхценные идеи. Иначе говоря, идеи понятные, адекватные вызвавшим их причинам, логически развивающиеся заменяются идеями, основанными на паралогичных построениях, некорригируе- мыми. Варианты замены сверхценных идей бредовыми на практике разграничить достаточно сложно, и вряд ли такое разграничение имеет большое значение для дифференциальной диагностики.
Возможность прямой трансформации сверхценных идей в бредовые признают многие авторы. При этом одни говорят о превращении сверхценных идей в ограниченный бред отношения [Вернике К., 1892], другие - в сверх- ценный бред [Бирнбаум К., 1915], третьи отмечают односюжетность идей, например мыслей об ущербе при сверхценных идеях, превратившихся в паранойяльный бред отношения [Бумке О., 1930; Янцарик К, 1956]. Одно- сюжетность бредовых идей, трансформировавшихся из сверхценных образований, отмечает также Д. А. Аменицкий (1942), наблюдавший превращение сверхценных идей переоценки собственной личности в бред величия. Аналогичные случаи отмечает И. В. ЛАорковкина (1982), наблюдавшая у больных шизофренией появление конформного бргда после предшествовавших ему сверхценных идей того же содержания.