Роль сна в произведениях Достоевского отлична от пушкинской. Мы можем ясно увидеть это, рассмотрев его роман "Преступление и наказание".
Описание сна, привидевшегося Родиону Романовичу Раскольникову в вечер накануне убийства старухи-процентщицы, является одним из ключевых моментов сюжета "Преступления и наказания".
На первый взгляд, этот уход в бессознательное на время вырывает героя из рамок окружающей действительности, в которой начинает развиваться придуманный им страшный план, и дает бедному студенту небольшую передышку от той болезненной лихорадки, в которую он загнал себя своей сумасбродной идеей. Поначалу кажется, что очутившись в непривычной обстановке Островов, в окружении зелени, свежести цветов, вместо обычной городской пыли, известки и "теснящихся домов" Родион и вправду чудесным образом избавляется "от этих чар", от колдовства, от наваждения и погружается в мир своего детства. Когда герой с душевной теплотой вспоминает бедную маленькую городскую церковь, с зеленым куполом и "старинные в ней образа", и "станинного священника с дрожащей головой", и свое собственное невероятно трогательное благоговение перед "маленькой могилкой меньшего братика, умершего шести месяцев, которого он совсем не знал и не мог помнить", нам кажется, что из-под наносного, рожденного жизненными обстоятельствами, в нынешнем Раскольникове, нищем студенте и обитателе трущоб, воскреснет душа ребенка, неспособного не только убить человека, но спокойно смотреть на убийство лошади. Таким образом, весь смысл эпизода заключается в раскрытии истинного душевного состояния героя, который, пробудившись, даже обращается с молитвой к Богу: "Господи, покажи мне мой путь, и я отрешусь от этой проклятой моей мечты". Однако, буквально через сутки, Раскольников все-таки приведет в исполнение свой страшный замысел, а Достоевский почему-то не дает читателю забыть об этом первом сне своего персонажа практически до самого конца романа: как круги, расходящиеся по воде от брошенного камня или отголоски произнесенной вслух фразы по всему тексту "Преступления и наказания" разбросаны мельчайшие образы, вновь и вновь возвращающие его к содержанию сна. То, спрятав под камень украденные у старухи драгоценности, Раскольников возвращается домой, дрожа, как загнанная лошадь, и ему мерещится, что помощник квартирного надзирателя Илья Петрович бьет на лестнице его квартирную хозяйку, то с криком: "Уездили клячу!" - умирает Катерина Ивановна Мармеладова. Все эти мимолетные указания звучат, как назойливая нота, однако не раскрывают глубокой символики загадочного сна.
Вернемся к обстоятельствам, в которых это сновидение возникает в воспаленном мозгу Раскольникова. Пытаясь избавиться от навязчивой идеи, герой пытается уйти подальше от дома: "Домой идти ему стало вдруг ужасно противно. (..,) и, он пошел, куда глаза глядят". Блуждая, таким образом, Родион Романович попадает в отдаленную часть Петербурга. Зелень и свежесть, - пишет Достоевский, - понравилась сначала его уставшим глазам. Тут не было ни духоты, ни вони, ни распивочных. Но скоро и эти новые, приятные ощущения перешли в болезненные и раздражающие.
Увы, смертельная обида слишком глубоко засела в сознании героя и выбить ее простой переменой обстановки не может.
Очевидно, что ужасная теория о разделении людей на "дрожащих тварей" и "имеющих право" скрывается не в Петербургских трущобах, а в сознании самого героя, и поэтому ожидаемого просветления во время прогулки по зеленым Островам, на самом деле не происходит. Все действия героя отличаются бессмысленным автоматизмом: "раз он остановился и пересчитал свои деньги, но вскоре забыл, для чего деньги вытащил из кармана", а впечатления об увиденном словно не доходят до его сознания, не оставляют в нем четкого цельного образа: "особенно занимали его цветы, он на них долго смотрел".
Настоящего просветления не происходит и после пробуждения героя - автор отмечает, что у Раскольникова было "смутно и темно на душе". Небольшое же облегчение и весьма кратковременное, наступившее в его душе, связано с принятием окончательного решения относительно его теории. Но что это было за решение?
"Пусть даже не никаких сомнений во всех этих расчетах, будь это все, что решено в этот месяц ясно, как день, справедливо, как арифметика. Господи! Ведь я все равно не решусь! Я ведь не вытерплю!" Итак, очевидно, что речь здесь идет не о раскаянии, но лишь о том, сможет ли смелый теоретик собственноручно привести в исполнение свой замысел. Сон играет с Раскольниковым злую шутку, словно предоставив ему, возможность совершить пробу пробы, после герой, в состоянии все того же автоматизма, и в самом деле отправляется к старухе-процентщице - для второй попытки.
Не случайно автор называет видение своего героя "страшным", "болезненным", "чудовищной картиной". При всей кажущейся обыденности этот первый в романе сон на самом деле даже более фантастичен, нежели другой, посетивший Раскольникова в финале третьей части, в которой черт снова приводит его в квартиру Алены Ивановны и из которого словно бы входит в повествование Свидригайлов.
Описание этого сна предваряется довольно неожиданным авторским рассуждением о том, что в "болезненном состоянии сны часто отличаются чрезвычайным сходством с действительностью. Картина, представившаяся герою сначала, тщательно "маскируется" под обыденную, реальную. Обманность и фантасмогоричность сновидения выражается здесь лишь в том, что оно правдивее реальности: "даже в памяти его она гораздо более изгладилась, чем представлялась теперь во сне".
Настроив читателя и героя на волну лирических воспоминаний, сон подбрасывает все новые и новые подробности - о черной пыли на дороге в кабак, о сахарной кутье на белом блюде, о старинных образах без окладов… . И лишь непосредственно после этого, как бы в продолжение той же мысли, начинается изложение самого сна: "И вот снится ему сон…".
Это вторая часть видения Раскольникова обладает собственной фантастикой: здесь маленькому мальчику неожиданно начинают казаться необычными самые обыденные вещи. На самом деле, что, например, такого в том, что в городском кабаке происходит гуляние - ведь описанные события происходят в "праздничный день", под вечер, а "толпа всякого сброду" занимается тем же, чем и всегда - горланит песни, пугая маленького Родю. Почему стоящая возле "кабацкого крыльца" телега названа "странной", если добавлено, что это одна из тех больших телег, в которую впрягают ломовых лошадей, за какими так любил наблюдать маленький мальчик.
Действительно, странным является, пожалуй, лишь то, что запряжена в нее маленькая такая, саврасая, крестьянская клячонка, какая обычно не мажет сдвинуть с места даже предназначенный для нее воз дров или сена и тогда ее бьют мужики кнутами, иной раз по морде и по глазам, на что всегда так жалобно смотреть сердобольному ребенку.
В последней части ведения Раскольникова, несомненно, нашли отражение черты придуманного им страшного плана. Ведь речь идет о возможности распоряжаться чужой жизнью - пусть пока жизнью лошади - и о критериях целесообразности, пользы, ожидаемой от существования окружающих. "А кобыленка эта, братцы, только сердце мое надрывает: так бы, кажись, ее и убил, даром хлеб ест". Насколько близким оказывается положение приснившейся студенту бедной лошади, и вполне реальной старухи-процентщицы, которая, по отзывам окружающих, есть ничто иное, как "глупая, бессмысленная, ничтожная, злая старушонка, никому не нужная, а напротив, всем вредная, которая сама не знает, для чего живет, и которая завтра же сама собою умрет", чья жизнь стоит несравнимо меньше лошадиной, равняясь по ценности "жизни вши, таракана".
Сон Раскольникова, как своеобразная проба, передает мелкие детали будущего убийства: лошадку забивают ("топором ее, чего!" - кричит кто-то), по ее морде струится кровь. Миколку, на котором, как и после на Раскольникове, "нет креста", подзуживает целая толпа, так же как офицер и студент своим разговором в трактире подтверждают оценку, мысленно данную Родионом Романовичем старухе-процентщице, и убеждают его в справедливости собственных замыслов.
Таким образом, страшный сон Родиона Раскольникова, обладая многозначностью и символичностью, присущей сновидениям, является одновременно экскурсом в прошлое героя, отражением борьбы, которая в тот момент происходила в душе героя, и в то же время - предопределением, своеобразным планом, согласно которому ему предлагается действовать. И только нарушив условия этого навязчивого пророчества, герой сможет освободиться от чар и пут своей бесовской теории, чтобы затем, с течением времени, прийти к истинному понятию и воскресению.
Таким образом, теснейшая связь эпизодов текста, где все подхвачено чем-то, все в чем-то отразилось, позволяет применять к "Преступлению и наказанию" многоуровневое истолкование.
1. Первый уровень - исторический. Эпизод с избиением лошади во сне Раскольникова традиционно считается аллюзией на стихотворение Н. Некрасова "О погоде" (1859 г.).
Под жестокой рукой человека
Чуть жива, безобразно тоща,
Надрывается лошадь-калека,
Непосильную ношу таща.
Вот она зашаталась и стала
"Ну!" - погонщик полено схватил
(Показалось кнута ему мало) -
И уж бил ее, бил ее, бил!
Ноги, как-то расставив широко,
Вся, дымясь, оседая назад,
Лошадь только вздыхает глубоко
И глядела …(так люди глядят)
Покоряясь неправым нападкам,
Он опять: по спине, по бокам,
И вперед забежав, по лопаткам
И по плачущим, кротким глазам!
Все напрасно! Клячонка стояла.
Достоевский запомнил эти стихи на всю жизнь, он поразился фактом, изображенным в стихотворении Некрасова до такой степени, что счел необходимым продублировать сказанное Некрасовым в своем романе.
Достоевский, конечно, видел подобные сцены наяву, если счет нужным так явно, "сослаться" на произведение искусства, то, по-видимому, не потому, что поразился отраженным в нем фактам, а потому, что само произведение он увидел как некоторый новый факт бытия, действительно его поразивший. Некрасовское восприятие лошади, пытающейся стронуть непосильный воз, как бы олицетворяет страдание и несчастье этого мира, его несправедливость и безжалостность, мало того - само существование этой лошади, слабосильной и забитой - все это факты сна Раскольникова о состоянии мира. А вот что существует на самом деле: "… один пьяный, которого неизвестно почему и куда провозили в это время по улице в огромной телеге, запряженной огромною ломовою лошадью". Эта телега, на первых станицах романа "Преступление и наказание", словно выехала из сна Раскольникова.
Таким образом, адекватно воспринимается только телега, ее размеры, но не груз, и не сила лошади, в эту телегу впряженной.
Аналогом лошади из сна Раскольникова является в романе Катерина Ивановна, падающая под грузом своих нереальных бед и забот, которые очень велики, н сносимы (тем более, что Бог не отнимает своей руки, и когда приходит край - всегда находится помощник: Соня, Раскольников, Свидригайлов), а под грузом бед и забот ею себе романтически примысленных, а именно только от этих бед, оскорблений и скорбей, существующих только в воспаленном мозгу ее, она, в конце концов, и гибнет как "загнанная лошадь". Катерина Ивановна восклицает про себя: "Уездили клячу!". И, действительно, она мечется, отбивается от ужаса жизни из последних сил, как кляча из сна Раскольникова, но удары эти, попав на живых людей вокруг нее, часто бывают столь же сокрушительны, как удары копыт лошадей, раздробивших грудь Мармеладова.
2. Второй уровень - моральный. Он раскрывается при сопоставлении имен Миколки из сна и Николая (Миколая) - красильщика. На убийцу - Миколку Раскольников кидается с криками. Красильщик Николка возьмет на себя грех и вину убийцы Раскольникова, защитив его своим неожиданным "показанием" в самую страшную для него минуту от истязаний Порфирия Петровича и от вынужденного признания. На этом уровне раскрывается заветная мысль Достоевского о том, что все за всех виноваты, что есть только одно истинное отношение к греху ближнего - это взять его грех на себя, взять его преступление и вину на себя - хотя бы на время понести его бремя, чтобы он не пал в отчаяние от непосильной ноши, но увидел руку помощи и дорогу воскресения.
3. Третий уровень - аллегорический. Здесь разворачивается и дополняется мысль второго уровня: не только все за всех виноваты, но и все перед всеми виноваты. Истязатель и жертва в любой момент могут поменяться местами.
Во сне Раскольникова молодые, сытые, пьяные, развеселые люди убивают лошаденку - в действительности испитый и измученный Мармеладов гибнет под копытами молодых, сильных, кормленных, ухоженных лошадей. Причем, его гибель не менее страшна, чем гибель лошаденки: "Вся грудь его была исковеркана, измята, истерзана; несколько ребер с правой стороны изломано: "С левой стороны, на самом сердце, было зловещее, большое, желтовато-черное пятно, жестокий удар копытом. (…) раздавленного, защемило в колесо и тащило, вертя, шагов тридцать по мостовой".
4. Но наиболее важен для понимания смысла романа четвертый уровень - символический, именно на этом уровне связаны между собою в систему сны Раскольникова. Проснувшись после сна об убийстве лошадки, Раскольников говорит так, как будто все удары, обрушившиеся на несчастную лошадку, задели его.
Пожалуй, разрешение этого противоречия в следующих словах Раскольникова: "Да что же это я! - продолжал он, восклоняясь опять и как бы в глубоком изумлении, - ведь я же знал, что этого я не вынесу, так что же я до сих пор себя мучил? Ведь еще вчера, вчера, когда я пошел делать эту … пробу, ведь я вчера же понял совершенно, что я не вытерплю… Чего ж я теперь то? Чего ж я до сих пор сомневаюсь…".
"Я себя изучил". Он действительно и "лошаденка", и убийца - Миколка, требующий, чтобы запряженная в непосильную для него телегу лошадка "вскачь пошла".
Символ всадника на коне - известнейший христианский символ духа, управляющего плотью. Это его дух, своевольный и дерзкий, пытается принудить его натуру, его плоть, сделать то, что она не может, что ей претит, против чего она восстает.
Так он и скажет: "Ведь меня от одной мысли наяву стошнило и в ужас бросило…".
Именно об этом потом скажет Раскольникову Порфирий Петрович: "Он - то, положим, и солжет, то есть человек - то, частный - то случай - с, и солжет отлично, наихитрейшим манером: тут бы, кажется, и триумф, и наслаждайся плодами своего остроумия, а он хлоп! да в самом - то интересном, в самом скандальнейшем месте и упадет в обморок. Оно, положим, болезнь, духота тоже иной раз в комнатах бывает, да все-таки - с! Все-таки мысль подал! Солгал - то он бесподобно, а на натуру - то не сумел рассчитать".
Интересно, что эта мысль - о натуре, плоти, противящейся бесовству духа, у Достоевского - и от Пушкина.
В стихотворении "Какая ночь, мороз трескучий…" (1827г.), герой - всадник на коне, опричник, "кромешник удалой".
Спешит, летит он на свиданье.
В груди кипит желанье.
Он говорит: "Мой конь лихой,
Мой верный конь! Лети стрелой!
Скорей, скорей… Но конь ретивый
Вдруг размахнул плетеной гривой
ИМ стал. Во мгле между столпов
На перекладине дубовой
Качался труп. Ездок суровый
Под ним промчаться был готов,
Но борзый конь под плетью бьется,
Храпит, и фыркает, и бьется
Здесь как бы в картинку развернуто внутреннее борение человека, и удивительно, что грешить, преступать Божий закон человека побуждает именно дух, а плоть ужасается грехов духа. Впрочем, старцы говорили, что грехи плоти более безопасны, потому что смиряют человека, показывают ему немощь его, а вот грехи духовные воистину ужасны и отвратительны - тем именно, что часто допускают гордиться собой, и, значит, вязнуть и вязнуть в этой трясине.
Раскольников и Соня отправились в Сибирь – туда, где на берегу широкой, пустынной реки стоит город, один из административных центров России: в городе крепость, в крепости острог.
Судопроизводство по делу Раскольникова прошло без больших затруднений. Преступник твердо, точно и ясно поддерживал свое показание, не запутывая обстоятельств, не смягчая их в свою пользу, не искажая фактов, не забывая малейшей подробности.
Приговор оказался милостивее, чем можно было ожидать, судя по совершенному преступлению. Все странные и особенные обстоятельства дела были приняты во внимание… Болезненное и бедственное состояние преступника до совершения преступления. То, что он не воспользовался ограбленным. Обстоятельство нечаянного убийства Лизаветы даже послужило примером, подкрепляющим предположение о несовершенно здравом состоянии умственных способностей: человек совершает два убийства и в то же время забывает, что дверь стоит отпертая! Наконец, явка с повинною… Преступник был присужден к каторжной работе второго разряда на срок восьми лет.
Документальное фото. Заковывание каторжан в кандалы в царское время.
«Он смотрел на каторжных товарищей своих и удивлялся: как тоже все они любили жизнь, как они дорожили ею! Именно ему показалось, что в остроге ее еще более любят и ценят, и более дорожат ею, чем на свободе. Каких страшных мук и истязаний не перенесли иные из них, например бродяги! Неужели уж столько может для них значить один какой-нибудь луч солнца, дремучий лес, где-нибудь в неведомой глуши холодный ключ, отмеченный еще с третьего года и о свидании с которым бродяга мечтает, как о свидании с любовницей, видит его во сне, зеленую травку кругом его, поющую птичку в кусте?»
Документальное фото. Каторжане царского времени.
Его же самого не любили и избегали все. Его даже стали под конец ненавидеть. Презирали его, смеялись над его преступлением те, которые были гораздо его преступнее. «Ты барин! – говорили ему. – Тебе ли было с топором ходить; не барское вовсе дело». «Ты безбожник! Ты в бога не веруешь! – кричали ему. Убить тебя надо».
Причина тому есть… «Самый закоренелый и нераскаянный убийца все-таки знает, что он преступник, то есть по совести считает, что он нехорошо поступил, хоть и безо всякого раскаяния».
Неразрешим был для него ещё один вопрос: почему все они так полюбили Соню? Когда она являлась на работах, приходя к Раскольникову, – все снимали шапки, все кланялись: «Матушка, Софья Семеновна, мать ты наша, нежная, болезная!» – говорили эти грубые, клеймёные каторжные этому маленькому и худенькому созданию. Она улыбалась и откланивалась, и все они любили, когда она им улыбалась. Они любили даже ее походку, оборачивались посмотреть ей вслед, как она идёт, и хвалили её; хвалили её даже за то, что она такая маленькая, даже уж не знали, за что похвалить. К ней даже ходили лечиться.
Один год пребывания в каторге из восьми был мертвым:без раскаяния за содеянный «промах простой».
«ОН БЫЛ БОЛЕН ОТ УЯЗВЛЁННОЙ ГОРДОСТИ».
Эрнст Неизвестный. Иллюстрации к «Преступлению и Наказанию».
О, как бы счастлив он был, если бы мог сам обвинить себя! Он бы снес тогда всё, даже стыд и позор. Но он строго судил себя, и ожесточённая совесть его не нашла никакой особенно ужасной вины в его прошедшем, кроме разве простого промаху,
который со всяким мог случиться.
И хотя бы судьба послала ему раскаяние – жгучее раскаяние, разбивающее сердце, отгоняющее сон, такое раскаяние, от ужасных мук которого мерещится петля и омут! О, он бы обрадовался ему! Муки и слезы – ведь это тоже жизнь. Но он не раскаивался в своем преступлении.
Он страдал тоже от мысли: зачем он тогда себя не убил? Зачем он стоял тогда над рекой и предпочел явку с повинною? Неужели такая сила в этом желании жить и так трудно одолеть его? Одолел же Свидригайлов, боявшийся смерти?»
«Ему грезилось в болезни, будто весь мир осуждён в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих, избранных.
Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одарённые умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали заражённые. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований».
ЧЕТВЕРТЫЙ СОН РАСКОЛЬНИКОВА — «АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ»…Ян ван Эйк. «Последний Суд». Фрагмент. 1420-1425.
Городской музей искусств, Нью-Йорк.
«Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшествовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром. Не знали, кого обвинять, кого оправдывать».
ЧЕТВЕРТЫЙ СОН РАСКОЛЬНИКОВА — «АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ»…Ян ван Эйк. «Последний Суд». Фрагмент. 1420-1425.
Городской музей искусств, Нью-Йорк.
«Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга».
,ЧЕТВЁРТЫЙ СОН РАСКОЛЬНИКОВА — «АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ»…
«В городах целый день били в набат: созывали всех, но кто и для чего зовет, никто не знал того, а все были в тревоге. Оставили самые обыкновенные ремесла, потому что всякий предлагал свои мысли, свои поправки, и не могли согласиться; остановилось земледелие. Кое-где люди сбегались в кучи, соглашались вместе на что-нибудь, клялись не расставаться, – но тотчас же начинали что-нибудь совершенно другое, чем сейчас же сами предполагали, начинали обвинять друг друга, дрались и резались. Начались пожары, начался голод. Вся и всё погибало».
ЧЕТВЕРТЫЙ СОН РАСКОЛЬНИКОВА — «АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ»…
«Язва росла и подвигалась дальше и дальше. Спастись во всем мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса».
ЧЕТВЕРТЫЙ СОН РАСКОЛЬНИКОВА — «АПОКАЛИПТИЧЕСКИЙ»…Ян ван Эйк. «Последний Суд». Фрагмент. 1420-1425.
Городской музей искусств, Нью-Йорк.
В Третьем сне Раскольникова все заливал лунный свет. Мертвенный оттенок напоминал о «Последнем дне человечества», что грядёт и непременно свершится, как факт,неотвратимый, неодолимый, всеуничтожающий…
Четвёртому сну удалось расправиться с мертвой мечтой-идеей Будто всю его наивную веру в «арифметику» кто-то «взял за хвост и стряхнул к чёрту». Иначе и быть не могло, потому что ЧЕТЫРЕ – число гармонизации Мироздания и всего, что есть в нём.
Пережив в сновидении катастрофу мирового масштаба, показавшую, сколь наивно, мертво и пусто упование на арифметическое устройство общественной жизни, когда все личное – ничто, Раскольников выздоровел…
На возрождение души ушло СЕМЬ ЛЕТ, как того требует мифологический счет времени. И что же, РАСКОЛЬНИКОВ УЗРЕЛ БОГА? Нет, уже потому что УЗРЕЛ ОН НЕЧТО ИНОЕ…Эрнст Неизвестный. Иллюстрации к «Преступлению и Наказанию»
«Однажды под вечер совсем уже выздоровевший Раскольников нечаянно подошел к окну и вдруг увидел вдали Соню. Она стояла и как бы чего-то ждала. Что-то как бы пронзило в ту минуту его сердце: он вздрогнул и поскорее отошел от окна. В следующий день Соня не тревожила его беспокойством.
«Ранним утром, часов в шесть, он отправился на работу, на берег реки, где в сарае была обжигательная печь для алебастра и где толкли его. Раскольников вышел из сарая на самый берег… и стал глядеть на широкую и пустынную реку».
«Вдруг подле него очутилась Соня… Они хотели было говорить, но не могли. Слезы стояли в их глазах… но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскресения в новую жизнь. ИХ ВОСКРЕСИЛА ЛЮБОВЬ, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого».
ЛЮБОВЬ ЕСТЬ ЯВЛЕНИЕ БОГА?
В романе, по-моему, Раскольникову
эта мысль еще не открылась…
Вид на равнинный берег Иртыша с «горы», на которой стоит Тобольск — столица бескрайней Сибири. Худ. — тобольчанинГ. С. Бочанов. 1976.
«С высокого берега открывалась широкая окрестность.
С дальнего другого берега чуть слышно доносилась песня. Там, в облитой солнцем необозримой степи, чуть приметными точками чернелись кочевые юрты. Там была свобода и жили другие люди, совсем не похожие на здешних, там как бы самое время остановилось, точно не прошли еще века Авраама и стад его».Раскольников сидел, смотрел неподвижно, не отрываясь; мысль его переходила в созерцание жизни людей, пребывающих в гармонично устроенном мире, где всё, как велят Небо, Земля и Воды, соподчинено, уравновешено, соразмерено друг с другом.
Вечность виделась ему и в Петербурге, но другая – глухая, немая, мертвая, нераздельная с Пустотой, что холодом своим убивает человеческую душу. Здесь Вечность была иной – той самой, что свойственна «ЗОЛОТОМУ ВЕКУ» с его полным слиянием с Пространством – безмерностью Земли – и Временем, подчиненным движению Солнца на Небе.
Говорят, после каторги Достоевский написал лучшие романы.Хорошо зная эти места, думаю, его воображение,поразила природная первозданность Сибири — бескрайней, свободной.
Вид на Тобольск с поймы Иртыша. Худ. Г. С. Бочанов. 1992.
«Семь лет, только семь лет!
В начале своего счастия, в иные мгновения,
они оба готовы были смотреть на эти семь лет,
как на семь дней.
Он даже и не знал того, что новая жизнь не даром же ему достается, что её надо ещё дорого купить, заплатить за неё великим, будущим подвигом… Но тут уж начинается новая история, история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью.
Это могло бы составить тему нового рассказа,–
но теперешний рассказ наш окончен».
Вид из окна мансарды дома в ПЕТЕРБУРГЕ ДОСТОЕВСКОГО.Наши друзья предложили пожить здесь в Белые ночи 2008 года,
чтобы иметь возможность снимать ДВА ГОРОДА НА НЕВЕ,
ловя «лучи заходящего, зовущего солнца», где Достоевский повелит.
Над нами было не властно бегущее по циферблату время, потому что не нужно было никуда спешить, бояться опоздать, что-то пропустить. Мы жили в полном слиянии с восходами, сумерками, закатами, как представители того будущего человечества, ради которых Достоевский писал свои печальные и страшные романы,.
Нас, снимавших ДВА ГОРОДА НА НЕВЕ, было двое: Марина Бреслав — мой друг прекрасный — и я. Мы всё размечали, выверяли и проверяли, потом Марина уходила на съёмку. В результате было сделано 22 пробега по Петербургу. Представить, как мы были счастливы, просто невозможно.
По мере того, как собирался рабочий материал, я его простраивала композиционно, выверяла по цвету, собирала коллажи. Мои давнишние, чудом уцелевшие плёночные фотографии я тоже использовала, потому что именно они — раритеты — определили то, что делалось сейчас.
Книга ПЕТЕРБУРГ ДОСТОЕВСКОГО О «ВЕКЕ ЗОЛОТОМ» была сделана быстро, но грянул кризис; книжная торговля быстро перестроилась, мне пришлось закрыть своё издательство «ВРЕМЯ — ПРОСТРАНСТВО — АРХИТЕКТУРА», больше ничего не печатать, ибо спрос на книги иссякал и иссяк.
Марина верит, что всё изменится со временем.
Я верю в то, что судьбу человека определяют свыше.
А пока… Спасибо всем участникам,группы, которые так активно стали заходить ко мне…
Под портиком Исаакиевского собора.И ещё, не могу об этом умолчать… Идут и грядут реформы в образовании, в которых никто не учтёт, что ДЕТЕЙ НУЖНО «ВОСПИТЫВАТЬ КРАСОТОЙ», ОТ КОТОРОЙ ПРЯМОЙ ПУТЬ ВЕДЁТ К ПОИСКУ ДОБРА И ПРАВДЫ…
Сон о забитой мужиками лошадёнке.
Накануне преступления Раскольников видит сон: ему семь лет, он гуляет с отцом в праздничный день. Они идут на кладбище мимо кабака, возле которого стоит запряжённая в большую телегу тощая лошадёнка. Из кабака идёт пьяный.
Миколка (то же имя, что и у красильщика, взявшего на себя вину Раскольникова). Он усаживает в телегу шумную под- гулявшую толпу. Лошадь не может сдвинуть телегу с места. Миколка беспощадно бьёт её кнутом, потом оглоблей, два мужика секут лошадь с боков. Мальчик пытается заступиться, плачет, кричит.
Миколка добивает животное железным ломом. Родион подбегает «к савраске, обхватывает её мёртвую, окровавленную морду и целует её», потом бросается с кулачками на Миколку. Раскольников «проснулся весь в поту, с мокрыми от поту волосами, задыхаясь, и приподнялся в ужасе». Смысл: писатель открывает истинную душу Раскольникова, показывает, что задуманное им насилие противоречит натуре героя.
В этом сне отражается внутреннее состояние Родиона накануне совершения преступления.
Символика сна о забитой лошади.
В нескольких шагах от кабака находится церковь, и это небольшое расстояние показывает, что в любой момент жизни человек может перестать грешить и начать праведную жизнь. Сон имеет композиционного двойника в романе — это смерть Катерины Ивановны («Уездили клячу!.. » — говорит она, умирая).
Полный текст эпизода "сон №1"
Он пошел домой; но дойдя уже до Петровского острова, остановился в полном изнеможении, сошел с дороги, вошел в кусты, пал на траву и в ту же минуту заснул. В болезненном состоянии сны отличаются часто необыкновенною выпуклостию, яркостью и чрезвычайным сходством с действительностью. Слагается иногда картина чудовищная, но обстановка и весь процесс всего представления бывают при этом до того вероятны и с такими тонкими, неожиданными, но художественно соответствующими всей полноте картины подробностями, что их и не выдумать наяву этому же самому сновидцу, будь он такой же художник, как Пушкин или Тургенев. Такие сны, болезненные сны, всегда долго помнятся и производят сильное впечатление на расстроенный и уже возбужденный организм человека. Страшный сон приснился Раскольникову. Приснилось ему его детство, еще в их городке. Он лет семи и гуляет в праздничный день, под вечер, с своим отцом за городом. Время серенькое, день удушливый, местность совершенно такая же, как уцелела в его памяти: даже в памяти его она гораздо более изгладилась, чем представлялась теперь во сне. Городок стоит открыто, как на ладони, кругом ни ветлы; где-то очень далеко, на самом краю неба, чернеется лесок. В нескольких шагах от последнего городского огорода стоит кабак, большой кабак, всегда производивший на него неприятнейшее впечатление и даже страх, когда он проходил мимо его, гуляя с отцом. Там всегда была такая толпа, так орали, хохотали, ругались, так безобразно и сипло пели и так часто дрались; кругом кабака шлялись всегда такие пьяные и страшные рожи… Встречаясь с ними, он тесно прижимался к отцу и весь дрожал. Возле кабака дорога, проселок, всегда пыльная, и пыль на ней всегда такая черная. Идет она, извиваясь, далее и шагах в трехстах огибает вправо городское кладбище. Среди кладбища каменная церковь с зеленым куполом, в которою он раза два в год ходил с отцом и с матерью к обедне, когда служились панихиды по его бабушке, умершей уже давно, и которую он никогда не видал. При этом всегда они брали с собою кутью на белом блюде, в салфетке, а кутья была сахарная из рису и изюму, вдавленного в рис крестом. Он любил эту церковь и старинные в ней образа, большею частию без окладов, и старого священника с дрожащею головой. Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить; но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, как посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся ей и целовал ее. И вот снится ему: они идут с отцом по дороге к кладбищу и проходят мимо кабака; он держит отца за руку и со страхом оглядывается на кабак. Особенное обстоятельство привлекает его внимание: на это раз тут как будто гулянье, толпа разодетых мещанок, баб, их мужей и всякого сброду. Все пьяны, все поют песни, а подле кабачного крыльца стоит телега, но странная телега. Это одна из тех больших телег, в которые впрягают больших ломовых лошадей и перевозят в них товары и винные бочки. Он всегда любил смотреть на этих огромных ломовых коней, долгогривых, с толстыми ногами, идущих спокойно, мерным шагом и везущих за собою какую-нибудь целую гору, нисколько не надсаждаясь, как будто им с возами даже легче, чем без возов. Но теперь, странное дело, в большую такую телегу впряжена была маленькая, тощая, саврасая крестьянская клячонка, одна из тех, которые — он часто это видел — надрываются иной раз с высоким каким-нибудь возом дров или сена, особенно коли воз застрянет в грязи или в колее, и при этом их так больно, так больно бьют всегда мужики кнутами, иной раз даже по самой морде и по глазам, а ему так жалко, так жалко на это смотреть, что он чуть не плачет, а мамаша всегда, бывало, отводит его от окошка. Но вот вдруг становится очень шумно: из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в красных и синих рубашках, с армяками внакидку. «Садись, все садись! — кричит один, еще молодой, с толстою такою шеей и с мясистым, красным, как морковь, лицом, — всех довезу, садись!» Но тотчас же раздается смех и восклицанья: — Этака кляча да повезет! — Да ты, Миколка, в уме, что ли: этаку кобыленку в таку телегу запрег! — А ведь савраске-то беспременно лет двадцать уж будет, братцы! — Садись, всех довезу! — опять кричит Миколка, прыгая первый в телегу, берет вожжи и становится на передке во весь рост. — Гнедой даве с Матвеем ушел, — кричит он с телеги, — а кобыленка этта, братцы, только сердце мое надрывает: так бы, кажись, ее и убил, даром хлеб ест. Говорю садись! Вскачь пущу! Вскачь пойдет! — И он берет в руки кнут, с наслаждением готовясь сечь савраску. — Да садись, чего! — хохочут в толпе. — Слышь, вскачь пойдет! — Она вскачь-то уж десять лет, поди, не прыгала. — Запрыгает! — Не жалей, братцы, бери всяк кнуты, зготовляй! — И то! Секи ее! Все лезут в Миколкину телегу с хохотом и остротами. Налезло человек шесть, и еще можно посадить. Берут с собою одну бабу, толстую и румяную. Она в кумачах, в кичке с бисером, на ногах коты, щелкает орешки и посмеивается. Кругом в толпе тоже смеются, да и впрямь, как не смеяться: этака лядащая кобыленка да таку тягость вскачь везти будет! Два парня в телеге тотчас же берут по кнуту, чтобы помогать Миколке. Раздается: «ну!», клячонка дергает изо всей силы, но не только вскачь, а даже и шагом-то чуть-чуть может справиться, только семенит ногами, кряхтит и приседает от ударов трех кнутов, сыплющихся на нее, как горох. Смех в телеге и в толпе удвоивается, но Миколка сердится и в ярости сечет учащенными ударами кобыленку, точно и впрямь полагает, что она вскачь пойдет. — Пусти и меня, братцы! — кричит один разлакомившийся парень из толпы. — Садись! Все садись! — кричит Миколка, — всех повезет. Засеку! — И хлещет, хлещет, и уже не знает, чем и бить от остервенения. — Папочка, папочка, — кричит он отцу, — папочка, что они делают? Папочка, бедную лошадку бьют! — Пойдем, пойдем! — говорит отец, — пьяные, шалят, дураки: пойдем, не смотри! — и хочет увести его, но он вырывается из его рук и, не помня себя, бежит к лошадке. Но уж бедной лошадке плохо. Она задыхается, останавливается, опять дергает, чуть не падает. — Секи до смерти! — кричит Миколка, — на то пошло. Засеку! — Да что на тебе креста, что ли, нет, леший! — кричит один старик из толпы. — Видано ль, чтобы така лошаденка таку поклажу везла, — прибавляет другой. — Заморишь! — кричит третий. — Не трожь! Мое добро! Что хочу, то и делаю. Садись еще! Все садись! Хочу, чтобы беспременно вскачь пошла!.. Вдруг хохот раздается залпом и покрывает все: кобыленка не вынесла учащенных ударов и в бессилии начала лягаться. Даже старик не выдержал и усмехнулся. И впрямь: этака лядащая кобыленка, а еще лягается! Два парня из толпы достают еще по кнуту и бегут к лошаденке сечь ее с боков. Каждый бежит с своей стороны. — По морде ее, по глазам хлещи, по глазам! — кричит Миколка. — Песню, братцы! — кричит кто-то с телеги, и все в телеге подхватывают. Раздается разгульная песня, брякает бубен, в припевах свист. Бабенка щелкает орешки и посмеивается. …Он бежит подле лошадки, он забегает вперед, он видит, как ее секут по глазам, по самым глазам! Он плачет. Сердце в нем поднимается, слезы текут. Один из секущих задевает его по лицу; он не чувствует, он ломает свои руки, кричит, бросается к седому старику с седою бородой, который качает головой и осуждает все это. Одна баба берет его за руку и хочет увесть; но он вырывается и опять бежит к лошадке. Та уже при последних усилиях, но еще раз начинает лягаться. — А чтобы те леший! — вскрикивает в ярости Миколка. Он бросает кнут, нагибается и вытаскивает со дна телеги длинную и толстую оглоблю, берет ее за конец в обе руки и с усилием размахивается над савраской. — Разразит! — кричат кругом. — Убьет! — Мое добро! — кричит Миколка и со всего размаху опускает оглоблю. Раздается тяжелый удар. — Секи ее, секи! Что стали! — кричат голоса из толпы. А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить. — Живуча! — кричат кругом. — Сейчас беспременно падет, братцы, тут ей и конец! — кричит из толпы один любитель. — Топором ее, чего! Покончить с ней разом, — кричит третий. — Эх, ешь те комары! Расступись! — неистово вскрикивает Миколка, бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом. — Берегись! — кричит он и что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом. — Добивай! — кричит Миколка и вскакивает, словно себя не помня, с телеги. Несколько парней, тоже красных и пьяных, схватывают что попало — кнуты, палки, оглоблю, и бегут к издыхающей кобыленке. Миколка становится сбоку и начинает бить ломом зря по спине. Кляча протягивает морду, тяжело вздыхает и умирает. — Доконал! — кричат в толпе. — А зачем вскачь не шла! — Мое добро! — кричит Миколка, с ломом в руках и с налитыми кровью глазами. Он стоит будто жалея, что уж некого больше бить. — Ну и впрямь, знать, креста на тебе нет! — кричат из толпы уже многие голоса. Но бедный мальчик уже не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает ее мертвую, окровавленную морду и целует ее, бросается с своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его наконец и выносит из толпы. — Пойдем! пойдем! — говорит он ему, — домой пойдем! — Папочка! За что они… бедную лошадку… убили! — всхлипывает он, но дыханье ему захватывает, и слова криками вырываются из его стесненной груди. — Пьяные, шалят, не наше дело, пойдем! — говорит отец. Он обхватывает отца руками, но грудь ему теснит, теснит. Он хочет перевести дыхание, вскрикнуть, и просыпается. Он проснулся весь в поту, с мокрыми от поту волосами, задыхаясь, и приподнялся в ужасе.
[свернуть]
Сон про оазис в Египте.
Накануне преступления Родиону грезится во сне идеальный мир, который будет создан им — гениальным спасителем человечества. Он видит Египет, оазис, голубую воду, разноцветные камни, золотой песок и мечтает о создании на земле небольшого оазиса счастья среди бескрайней пустыни горя. Смысл: мечта, во имя которой задумано преступление, противопоставлена серой реальной жизни.
Символика сна об Египте.
Египетский поход — начало карьеры Наполеона.
Полный текст эпизода "сон №2"
Пообедав, протянулся он опять на диван, но заснуть уже не мог, а лежал без движения, ничком, уткнув лицо в подушку. Ему все грезилось, и все странные такие были грезы: всего чаще представлялось ему, что он где-то в Африке, в Египте, в каком-то оазисе. Караван отдыхает, смирно лежат верблюды; кругом пальмы растут целым кругом; все обедают. Он же все пьет воду, прямо из ручья, который тут же, у бока, течет и журчит. И прохладно так, и чудесная-чудесная такая голубая вода, холодная, бежит по разноцветным камням и по такому чистому с золотыми блестками песку… Вдруг он ясно услышал, что бьют часы. Он вздрогнул, очнулся, приподнял голову, посмотрел в окно, сообразил время и вдруг вскочил, совершенно опомнившись, как будто кто его сорвал с дивана. На цыпочках подошел он к двери, приотворил ее тихонько и стал прислушиваться вниз на лестницу. Сердце его страшно билось. Но на лестнице было все тихо, точно все спали… Дико и чудно показалось ему, что он мог проспать в таком забытьи со вчерашнего дня и ничего еще не сделал, ничего не приготовил… А меж тем, может, и шесть часов било… И необыкновенная лихорадочная и какая-то растерявшаяся суета охватила его вдруг, вместо сна и отупения. Приготовлений, впрочем, было немного. Он напрягал все усилия, чтобы все сообразить и ничего не забыть; а сердце все билось, стукало так, что ему дышать стало тяжело. Во-первых, надо было петлю сделать и к пальто пришить, — дело минуты. Он полез под подушку и отыскал в напиханном под нее белье одну, совершенно развалившуюся, старую, немытую свою рубашку. Из лохмотьев ее он выдрал тесьму, в вершок шириной и вершков в восемь длиной. Эту тесьму сложил он вдвое, снял с себя свое широкое, крепкое, из какой-то толстой бумажной материи летнее пальто (единственное его верхнее платье) и стал пришивать оба конца тесьмы под левую мышку изнутри. Руки его тряслись пришивая, но он одолел, и так, что снаружи ничего не было видно, когда он опять надел пальто. Иголка и нитки были у него уже давно приготовлены и лежали в столике, в бумажке. Что же касается петли, то это была очень ловкая его собственная выдумка: петля назначалась для топора. Нельзя же было по улице нести топор в руках. А если под пальто спрятать, то все-таки надо было рукой придерживать, что было бы приметно. Теперь же, с петлей, стоит только вложить в нее лезвие топора, и он будет висеть спокойно, подмышкой изнутри, всю дорогу. Запустив же руку в боковой карман пальто, он мог и конец топорной ручки придерживать, чтоб она не болталась; а так как пальто было очень широкое, настоящий мешок, то и не могло быть приметно снаружи, что он что-то рукой, через карман, придерживает. Эту петлю он тоже уже две недели назад придумал.
[свернуть]
Сон об Илье Петровиче.
Родиону снится, что Илья Петрович избивает его хозяйку. Сон наполнен жуткими звуками: «она выла, визжала и причитала», голос бившего хрипел, «таких неестественных звуков, такого воя, вопля, скрежета, слёз, побоев и ругательств он никогда ещё не слыхивал и не видывал». В сознании героя сон путается с реальностью. Он думает о пролитой им крови, об убитых людях. Всё существо героя противится совершённому убийству. Когда Илья Петрович бьёт хозяйку, в голове Раскольникова возникают вопросы: «Но за что же, за что же … и как это можно!» Родион понимает, что он такой же «гений», как Илья Петрович.
Смысл сна об Илье Петровиче.
Убийство чуждо человеческой природе. Сон введён автором, чтобы показать ужас и несостоятельность теории Раскольникова.
Символика: лестница, являющаяся местом действия сна, символизирует борьбу добра и зла.
Полный текст эпизода "сон №3"
Он пришел к себе уже к вечеру, стало быть, проходил всего часов шесть. Где и как шел обратно, ничего он этого не помнил. Раздевшись и весь дрожа, как загнанная лошадь, он лег на диван, натянул на себя шинель и тотчас же забылся…Он очнулся в полные сумерки от ужасного крику. Боже, что это за крик! Таких неестественных звуков, такого воя, вопля, скрежета, слез, побои и ругательств он никогда еще не слыхивал и не видывал. Он и вообразить не мог себе такого зверства, такого исступления. В ужасе приподнялся он и сел на своей постели, каждое мгновение замирая и мучаясь. Но драки, вопли и ругательства становились всё сильнее и сильнее. И вот, к величайшему изумлению, он вдруг расслышал голос своей хозяйки. Она выла, визжала и причитала, спеша, торопясь, выпуская слова так, что и разобрать нельзя было, о чем-то умоляя, - конечно, о том, чтоб ее перестали бить, потому что ее беспощадно били на лестнице. Голос бившего стал до того ужасен от злобы и бешенства, что уже только хрипел, но все-таки и бивший тоже что-то такое говорил, и тоже скоро, неразборчиво, торопясь и захлебываясь. Вдруг Раскольников затрепетал как лист: он узнал этот голос; это был голос Ильи Петровича. Илья Петрович здесь и бьет хозяйку! Он бьет ее ногами, колотит ее головою о ступени, - это ясно, это слышно по звукам, по воплям, по ударам! Что это, свет перевернулся, что ли? Слышно было, как во всех этажах, по всей лестнице собиралась толпа, слышались голоса, восклицания, всходили, стучали, хлопали дверями, сбегались. «Но за что же, за что же, и как это можно!» - повторял он, серьезно думая, что он совсем помешался. Но нет, он слишком ясно слышит!.. Но, стало быть, и к нему сейчас придут, если так, «потому что… верно, всё это из того же… из-за вчерашнего… Господи!» Он хотел было запереться на крючок, но рука не поднялась… да и бесполезно! Страх, как лед, обложил его душу, замучил его, окоченил его… Но вот наконец весь этот гам, продолжавшийся верных десять минут, стал постепенно утихать. Хозяйка стонала и охала, Илья Петрович всё еще грозил и ругался… Но вот наконец, кажется, и он затих; вот уж и не слышно его; «неужели ушел! Господи!» Да, вот уходит и хозяйка, всё еще со стоном и плачем… вот и дверь у ней захлопнулась… Вот и толпа расходится с лестниц по квартирам, - ахают, спорят, перекликаются, то возвышая речь до крику, то понижая до шепоту. Должно быть, их много было; чуть ли не весь дом сбежался. «Но боже, разве всё это возможно! И зачем, зачем он приходил сюда!»Раскольников в бессилии упал на диван, но уже не мог сомкнуть глаз; он пролежал с полчаса в таком страдании, в таком нестерпимом ощущении безграничного ужаса, какого никогда еще не испытывал. Вдруг яркий свет озарил его комнату: вошла Настасья со свечой и с тарелкой супа. Посмотрев на него внимательно и разглядев, что он не спит, она поставила свечку на стол и начала раскладывать принесенное: хлеб, соль, тарелку, ложку.- Небось со вчерашнего не ел. Целый-то день прошлялся, а самого лихоманка бьет.- Настасья… за что били хозяйку?Она пристально на него посмотрела.- Кто бил хозяйку?- Сейчас… полчаса назад, Илья Петрович, надзирателя помощник, на лестнице… За что он так ее избил? и… зачем приходил?..Настасья молча и нахмурившись его рассматривала и долго так смотрела. Ему очень неприятно стало от этого рассматривания, даже страшно.- Настасья, что ж ты молчишь? - робко проговорил он наконец слабым голосом.- Это кровь, - отвечала она наконец, тихо и как будто про себя говоря.- Кровь!.. Какая кровь?.. - бормотал он, бледнея и отодвигаясь к стене. Настасья продолжала молча смотреть на него.- Никто хозяйку не бил, - проговорила она опять строгим и решительным голосом. Он смотрел на нее, едва дыша.- Я сам слышал… я не спал… я сидел, - еще робче проговорил он. - Я долго слушал… Приходил надзирателя помощник… На лестницу все сбежались, из всех квартир…- Никто не приходил. А это кровь в тебе кричит. Это когда ей выходу нет и уж печенками запекаться начнет, тут и начнет мерещиться… Есть-то станешь, что ли?Он не отвечал. Настасья всё стояла над ним, пристально глядела на него и не уходила.- Пить дай… Настасьюшка.Она сошла вниз и минуты через две воротилась с водой в белой глиняной кружке; но он уже не помнил, что было дальше. Помнил только, как отхлебнул один глоток холодной воды и пролил из кружки на грудь. Затем наступило беспамятство.
[свернуть]
Сон о смеющейся старухе.
Во сне Раскольников идёт в квартиру старухи вслед за каким-то мещанином, который его туда зовёт. Это вторичное проживание героем содеянного преступления. Родион пытается убить процентщицу — наносит ей удары топором по голове, но «она даже и не шевельнулась от ударов, точно деревянная». Он «заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась».
Раскольников пытается бежать, но бежать некуда — всюду люди. Он хотел быть выше этой толпы («тварей дрожащих»), но они смеются над его жалкой попыткой изменить мир через убийство. Старуха жива и тоже смеётся над ним, потому что, убивая её, Раскольников убил себя – свою душу.
Смысл сна о смеющейся старухе.
Подсознание героя говорит о бессмысленности убийства, но он пока не готов к раскаянию.
Символика: смех старухи использован как способ развенчания наполеоновского начала в герое.
Полный текст эпизода "сон №4"
Он забылся; странным показалось ему, что он не помнит, как мог он очутиться на улице. Был уже поздний вечер. Сумерки сгущались, полная луна светлела всё ярче и ярче; но как-то особенно душно было в воздухе. Люди толпой шли по улицам; ремесленники и занятые люди расходились по домам, другие гуляли; пахло известью, пылью, стоячею водой. Раскольников шел грустный и озабоченный: он очень хорошо помнил, что вышел из дому с каким-то намерением, что надо было что-то сделать и поспешить, но что именно - он позабыл. Вдруг он остановился и увидел, что на другой стороне улицы, на тротуаре, стоит человек и машет ему рукой. Он пошел к нему через улицу, но вдруг этот человек повернулся и пошел как ни в чем не бывало, опустив голову, не оборачиваясь и не подавая вида, что звал его. «Да полно, звал ли он?» - подумал Раскольников, однако ж стал догонять. Не доходя шагов десяти, он вдруг узнал его и - испугался; это был давешний мещанин, в таком же халате и так же сгорбленный. Раскольников шел издали; сердце его стукало; повернули в переулок - тот всё не оборачивался. «Знает ли он, что я за ним иду?» - думал Раскольников. Мещанин вошел в ворота одного большого дома. Раскольников поскорей подошел к воротам и стал глядеть: не оглянется ли он и не позовет ли его? В самом деле, пройдя всю подворотню и уже выходя во двор, тот вдруг обернулся и опять точно как будто махнул ему. Раскольников тотчас же прошел подворотню, но во дворе мещанина уж не было. Стало быть, он вошел тут сейчас на первую лестницу. Раскольников бросился за ним. В самом деле, двумя лестницами выше слышались еще чьи-то мерные, неспешные шаги. Странно, лестница была как будто знакомая! Вон окно в первом этаже; грустно и таинственно проходил сквозь стекла лунный свет; вот и второй этаж. Ба! Это та самая квартира, в которой работники мазали… Как же он не узнал тотчас? Шаги впереди идущего человека затихли: «стало быть, он остановился или где-нибудь спрятался». Вот и третий этаж; идти ли дальше? И какая там тишина, даже страшно… Но он пошел. Шум его собственных шагов его пугал и тревожил. Боже, как темно! Мещанин, верно, тут где-нибудь притаился в углу. А! квартира отворена настежь на лестницу; он подумал и вошел. В передней было очень темно и пусто, ни души, как будто всё вынесли; тихонько, на цыпочках прошел он в гостиную: вся комната была ярко облита лунным светом; всё тут по-прежнему: стулья, зеркало, желтый диван и картинки в рамках. Огромный, круглый, медно-красный месяц глядел прямо в окна. «Это от месяца такая тишина, - подумал Раскольников, - он, верно, теперь загадку загадывает». Он стоял и ждал, долго ждал, и чем тише был месяц, тем сильнее стукало его сердце, даже больно становилось. И всё тишина. Вдруг послышался мгновенный сухой треск, как будто сломали лучинку, и всё опять замерло. Проснувшаяся муха вдруг с налета ударилась об стекло и жалобно зажужжала. В самую эту минуту, и углу, между маленьким шкапом и окном, он разглядел как будто висящий на стене салоп. «Зачем тут салоп? - подумал он, - ведь его прежде не было…» Он подошел потихоньку и догадался, что за салопом как будто кто-то прячется. Осторожно отвел он рукою салоп и увидал, что тут стоит стул, а на стуле в уголку сидит старушонка, вся скрючившись и наклонив голову, так что он никак не мог разглядеть лица, но это была она. Он постоял над ней: «боится!» - подумал он, тихонько высвободил из петли топор и ударил старуху по темени, раз и другой. Но странно: она даже и не шевельнулась от ударов, точно деревянная. Он испугался, нагнулся ближе и стал ее разглядывать; но и она еще ниже нагнула голову. Он пригнулся тогда совсем к полу и заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась, - так и заливалась тихим, неслышным смехом, из всех сил крепясь, чтоб он ее не услышал. Вдруг ему показалось, что дверь из спальни чуть-чуть приотворилась и что там тоже как будто засмеялись и шепчутся. Бешенство одолело его: изо всей силы начал он бить старуху по голове, но с каждым ударом топора смех и шепот из спальни раздавались всё сильнее и слышнее, а старушонка так вся и колыхалась от хохота. Он бросился бежать, но вся прихожая уже полна людей, двери на лестнице отворены настежь, и на площадке, на лестнице и туда вниз - всё люди, голова с головой, все смотрят, - но все притаились и ждут, молчат… Сердце его стеснилось, ноги не движутся, приросли… Он хотел вскрикнуть и - проснулся.
[свернуть]
Сон о трихинах.
Последний сон Раскольникова показывает итог его тяжёлой и долгой внутренней борьбы с самим собой. События сна разворачиваются в фантастическом мире.
Герой видит ужасные картины конца света, который приближается из-за страшной болезни, вызванной новыми микробами — трихинами. Они проникают в мозг и внушают
человеку, что только он один во всём прав. Заражённые люди убивают друг друга.
Нравственные ориентиры теряются. Однако есть несколько человек, которые переболели этой болезнью и смогли уцелеть. Именно они могут спасти человечество, но их никто не видит и не слышит. Смысл: Достоевский показывает выход — нужно преодолеть нравственный нигилизм, и тогда люди смогут понять Бога, открыть истину. Герой отказывается от своей теории, осознаёт, к чему может привести вседозволенность.
Символика: сон — очищение и возрождение героя.
Значение снов. Сны помогают понять психологию героя и показывают, как меняется мировоззрение Раскольникова.
Анализ снов Раскольникова
1.5 (29.65%) 114 votes(Приложение. Слайд №1-2)
Возраст участников: 16-17 лет.
Продолжительность: длительный (месяц, четверть).
Цели: попытаться разобраться в символике снов Достоевского на примере романа «Преступление и наказание»; понять, как символика снов помогает раскрыть внутренний мир героев, их отношение к окружающей действительности.
Скачать:
Предварительный просмотр:
Символика снов в романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание».
(Приложение. Слайд №1-2)
Возраст участников: 16-17 лет.
Продолжительность: длительный (месяц, четверть).
Цели: попытаться разобраться в символике снов Достоевского на примере романа «Преступление и наказание»; понять, как символика снов помогает раскрыть внутренний мир героев, их отношение к окружающей действительности.
Проектная деятельность предполагает групповую работу обучающихся. Для работы над данным проектом организуется деятельность обучающихся в следующих группах:
Технической (3-5 человек);
Творческой (5-8 человек);
Информационной (5-6 человек).
Техническая группа будет заниматься набором текстов на компьютере, сканированием фотографий, пересылкой материалов по e-mail.
Участникам творческой группы предстоит разработать сценарий презентации, оформить иллюстрации и приложения к работе.
Информационная группа будет осуществлять поиск и представление необходимой информации.
Итоговый продукт:
Материалы для исследовательской работы по теме.
В «Толковом словаре» С.И.Ожегова дается толкование слова «сон»:
Наступающее через определенные промежутки времени физиологическое
состояние покоя и отдыха, при котором почти полностью прекращается работа сознания, снижаются реакции на внешние раздражения. (Здоровый сон).
То, что снится, грезится спящему, сновидение. (Приснился страшный сон).
В «Большом энциклопедическом словаре»:
СОН - периодически наступающее физиологическое состояние у человека и животных; характеризуется почти полным отсутствием реакций на внешние раздражения, уменьшением активности ряда физиологических процессов. Различают нормальный (физиологический) сон и несколько видов патологического сна (наркотический, летаргический и др.).
Что такое сны? Откуда они берутся? На этот вопрос до сих пор никто не знает ответа. Зато изображение сна, - описание сновидения, вещего сна - весьма распространенный литературный прием. Сны очень часто применяются писателями для передачи внутреннего состояния героя, так как во сне человек становиться самим собой. Вот почему из сна мы можем узнать о переживаниях героя, его воспоминаниях о прошлом, или о том, что может ждать героя в будущем. Одним из примеров вещих снов в литературе является сон Татьяны в романе «Евгений Онегин», из которого мы узнаём финал романа.
Герои Достоевского попадают в сложные, экстремальные жизненные ситуации, в которых обнажается их внутренняя сущность, открываются глубины психологии, скрытые конфликты, противоречия в душе, неоднозначность и парадоксальность внутреннего мира. Для отражения психологического состояния внутреннего мира героя автор использовал разнообразные художественные приемы, среди которых немаловажную роль играют сны, так как в бессознательном состоянии человек становится самим собой, таким образом, свободнее проявляются его мысли и чувства. Сны раскрывают характер и душу человека. Если внимательно прочитать роман «Преступление и наказание», то можно сказать, что автор дает описание пяти снов Раскольникова. Ведь, когда Родион был в бредовом состоянии, он также видел сновидения. Это были: второй сон или «грезы» (ч.I , гл.VI) и пятый сон или «бессмысленный бред» (эпилог, ч.2).
Попробуем по порядку разобраться в снах Родиона Раскольникова. На протяжении почти всего романа в душе главного героя происходит конфликт, и эти внутренние противоречия обуславливают его неоднозначное состояние: герой настолько погружен в себя, что для него грань между мечтой и реальностью, между сном и действительностью стирается, воспаленный мозг рождает бред, и герой впадает в апатию, полусон – полубред, поэтому о некоторых снах трудно сказать, сон это или бред, «грезы».
Рассмотрим и проанализируем первый сон Раскольникова (ч.I , гл.V).
(Приложение. Слайд №3-4)
Этот сон Родион видит незадолго до убийства. Сон тяжелый, мучительный, изматывающий. Главная мысль эпизода заключается в неприятии убийства натурой человека, и в частности натурой Раскольникова. Перед сном герой думает о полезности убийства старухи-процентщицы, которая отжила свой век и «заедает» чужой, но после Раскольников просыпается в холодном поту и в ужасе от сцены, увиденной во сне. Эту перемену можно объяснить борьбой души и разума, которая постоянно происходит в главном герое. Сны не подчиняются разуму, в них раскрывается натура человека, и мы видим, что убийство отвратительно душе и сердцу Раскольникова. Но в реальности мысли и заботы о матери и сестре, желание доказать свою теорию об «обыкновенных» и «необыкновенных» людях на практике побуждают думать об убийстве и его полезности, заглушать муки натуры.
Это сон богат символами: (Приложение. Слайд №5-7) Раскольников-мальчик любит ходить в церковь, олицетворяющую небесное начало на земле, то есть духовность, нравственную чистоту и совершенство; однако дорога в церковь проходит мимо кабака, который мальчик не любит; кабак – олицетворяет пьянство, зло, низость и грязь его обитателей. Это то жуткое, мирское, земное, что губит в человеке человека. Веселье пьяных людей не внушает окружающим, в частности маленькому Родиону, ничего, кроме страха. В сцене у кабака – убийстве беспомощной лошаденки толпой пьяных хулиганов – маленький Раскольников пытается защитить несчастное животное, кричит, плачет; здесь видно, что по своей природе он вовсе не жесток, беспощадность и презрение к чужой жизни, даже лошадиной, ему чужды и возможное насилие над человеческой личностью для него омерзительно, противоестественно. Совпадение местонахождения церкви и кабака означает, что какой бы ни был человек, он все равно начнет свою жизнь в церкви и закончит ее там же. Церковь не случайно находится в трехстах шагах от кабака. Это небольшое расстояние показывает, что человек в любой момент может прекратить свою пошлую жизнь и, обратившись к Богу, который все простит, начать новую, праведную жизнь.
Родной городок - это символ и самого Петербурга. Кабак, пьяные мужики, удушливая атмосфера - все это неотъемлемые составляющие Петербурга времен Достоевского. Автор считает, что Петербург является причиной и соучастником преступления Раскольникова. Город своей атмосферой, мнимыми тупиками, жестокостью и безразличием действует на главного героя, вовлекая его в болезненное состояние возбуждения. Именно это состояние подталкивает Раскольникова к созданию теории, которая овладевает его разумом и повелевает им самим.
Атмосфера происходящего раскалена сильнейшими чувствами. (Приложение. Слайд № 8). С одной стороны, это злостная, агрессивная страсть разнузданной толпы, с другой - невыносимое отчаяние маленького Роди, сотрясающее его сердце жалостью к «бедной лошадке». И в центре всего - ужас и слезы добиваемой клячи. Не случайно, создавая эту страшную картину, Достоевский использует очень много восклицательных знаков.
Сон множеством нитей связан с тем, что произойдет потом в реальности романа. Раскольников, содрогнувшийся перед тем, что он задумал, все-таки убьет старуху и еще Лизавету, такую же беспомощную и забитую, как кляча: она не осмелится даже поднять руку, чтобы защитить лицо от топора убийцы. Потом умирающая Катерина Ивановна выдохнет вместе с чахоточной кровью: «Заездили клячу!» Но Раскольников в этой странной реальности выступит уже как палач, как часть грубого, жестокого мира, присвоившего себе право убивать, все равно как: на спор ли, изобретая ли теории о сильных и слабых личностях.
Первый сон главного героя сыграл важную роль в дальнейшем произведении, так как, развивая тему «наказания» Раскольникова, Достоевский покажет, что именно в душе хранятся все главные истины об отношении людей друг к другу: «Не суди», «Не убий», «Возлюби ближнего, как самого себя». И наказан Раскольников будет в первую очередь тем, что его сердце не примет преступления. Прислушайся Раскольников не к зову ума, а к зову сердца, прозвучавшему в первом сне, - страшное преступление не свершилось бы .
Читая этот сон, сразу вспоминается цикл стихотворений Н.А.Некрасова «О погоде». Поэт написал цикл стихотворений о нелегкой судьбе петербургской бедноты под видом заметок о погоде. Это привело к созданию поразительно «одухотворенного» образа города. Не случайно вместе с природными бедствиями, буквально через несколько страниц, Некрасов описывает человеческое злодеяние, совершенное богатыми против бедных. Это изображение Петербурга можно обобщенно назвать образом русской столицы.
Под жестокой рукой человека
Чуть жива, безобразно тоща,
Надрывается лошадь-калека,
Непосильную ношу влача.
Вот она зашаталась и стала.
"Ну!"- погонщик полено схватил
(Показалось кнута ему мало) -
И уж бил ее, бил ее, бил!
Ноги как-то расставив широко,
Вся дымясь, оседая назад,
Лошадь только вздыхала глубоко
И глядела... (так люди глядят,
Покоряясь неправым нападкам).
Он опять: по спине, по бокам,
И вперед забежав, по лопаткам
И по плачущим, кротким глазам!
Всё напрасно. Клячонка стояла,
Полосатая вся от кнута,
Лишь на каждый удар отвечала
Равномерным движеньем хвоста.
Это праздных прохожих смешило,
Каждый вставил словечко свое,
Я сердился - и думал уныло:
"Не вступиться ли мне за нее?
В наше время сочувствовать мода,
Мы помочь бы тебе и не прочь,
Безответная жертва народа,-
Да себе не умеем помочь!"
А погонщик недаром трудился -
Наконец-таки толку добился!
Но последняя сцена была
Возмутительней первой для взора:
Лошадь вдруг напряглась - и пошла
Как-то боком, нервически скоро,
А погонщик при каждом прыжке,
В благодарность за эти усилья,
Поддавал ей ударами крылья
И сам рядом бежал налегке.
Первый сон Раскольникова сыграл важную роль в дальнейшем произведении, так как, развивая тему «наказания» Раскольникова, Достоевский покажет, что именно в душе хранятся все главные истины об отношении людей друг к другу: «Не суди», «Не убий», «Возлюби ближнего, как самого себя». И наказан Раскольников будет в первую очередь тем, что его сердце не примет преступления. Прислушайся Раскольников не к зову ума, а к зову сердца, прозвучавшему в первом сне, - страшное преступление не свершилось бы.
Этот сон имеет композиционного двойника – смерть Катерины Ивановны («Заездили клячу»). (Приложение. Слайд №9)
Второй сон («грезы») Раскольникова (ч.I, VI) и пятый сон («бессмысленный бред») (Эпилог, ч.2). (Приложение. Слайд № 10-14).
Наряду с символическим смыслом, помогающим понять психологию героя и самого автора, сны играют еще одну немаловажную роль: показывают изменения в теории Раскольникова. В романе есть два сна, показывающих мир по теории героя. В первом сне Раскольникову грезился тот идеальный мир, который будет создан им, гением, Наполеоном, спасителем человечества, богом. Родион мечтал о создании на земле Нового Иерусалима, и описание этого мира очень напоминает Эдем. Сначала это будет небольшой оазис счастья среди бескрайней пустыни горя, неравноправия и печали. В этом мире все будет прекрасно: «чудесная-чудесная такая голубая вода, холодная, бежит по разноцветным камням и по такому чистому с золотыми блестками песку, он же все пьет воду, прямо из ручья, который тут же, у бока, течет и журчит».
Не случайно оазис находится в Египте. Египетский поход, как известно, был началом прекрасной карьеры Наполеона, и Раскольников, как человек, претендующий на место Бонапарта, строить свой мир должен, начиная именно с Египта.
Но второй сон показал Родиону плоды его теории, которые он мог пожать уже в ближайшем будущем. Мир преобразился по сравнению с первым сном: он был «осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве». Раскольников, наверное, даже и не подозревал, насколько страшна, насколько соблазнительна его теория.
Этот сон составляет полную противоположность первому сну и имеет большое значение для воплощения замысла романа «Преступление и наказание». Первый сон наполнен нежными, красивыми эпитетами, а во втором сне образ мира создают действия населяющих его людей: «мучился», «бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки», «кололись и резались», «кусали и ели друг друга», «начинали обвинять друг друга, дрались и снова резались». Вот такова истинная картина будущего мира. Эти два сна показывают разницу между задуманным Раскольниковым миром и миром, который мог реально появиться. Здесь автор вступает в неявный спор с Чернышевским, полностью отрицая его теорию «разумного эгоизма».
В пятом сне («бессмысленном бреду») Раскольникова мы видим, как мир погружается в атмосферу эгоизма, делая людей «бесноватыми, сумасшедшими», при этом, заставляя их считать себя «умными и непоколебимыми в истине». Эгоизм становится причиной непонимания, возникающего между людьми. Это непонимание, в свою очередь, влечет за собой волну стихийных бедствий, что приводит к тому, что мир погибает. Становится известно, что спастись из этого кошмара могут далеко не все люди, а только «чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей». Очевидно, говоря об избранных, автор имеет в виду таких людей, как Соня, являющаяся в романе воплощением истинной духовности. Избранные, по Достоевскому, это люди, наделенные глубочайшей верой. Именно в этом сне автор говорит о том, что индивидуализм и эгоизм представляют для человечества реальную и страшную угрозу, они могут привести к тому, что человек забудет все нормы и понятия, а также перестанет различать такие критерии, как добро и зло.
Четко начинает прослеживаться общение Достоевского с социалистами, в то время призывавшими к революции как к единственно правильному выходу из сложившегося кризиса; писатель пророчески описывает ужасные последствия такого пути развития, при котором люди, зараженные «язвой» - гордыней, не уважая и не замечая других, начинают бороться за свои «права», пытаются лезть наверх, считая свою теорию единственно верной. В этом сне Раскольников смотрит на свою теорию по-новому, видит ее антигуманность и расценивает ее уже как возможную причину возникновения ситуации, угрожающей по своим последствиям. Таким образом, происходит переосмысление героем назначенных целей, изменение его мировоззрения, постепенное приближение к духовному совершенству, то есть начинается нравственное возрождение Раскольникова, трудное, болезненное, но все же очистительное и светлое, купленное ценой страдания, а ведь именно через страдание, по мнению Достоевского, человек может прийти к настоящему счастью. Именно после этого сна Родион Раскольников понял, наконец, сущность своей теории и отказался от нее.
Третий сон Раскольникова (ч.II, гл.II). (Приложение. Слайд №15-16).
Сон видится Раскольникову уже после убийства Алены Ивановны и ее сестры Лизаветы. Герой находится в полусознательном состоянии. Это сон – крик, сон безобразный. Родиону Романовичу снится, что Илья Петрович избивает хозяйку: «Он бьет ее ногами, колотит ее головою о ступени». Сон заполнен не яркими, резкими, не приятными и радостными звуками, а страшными, ужасающими, жуткими: «она ныла, визжала и причитала», голос бившего хрипел, «таких неестественных звуков, такого воя, вопля, скрежета, слез, побой и ругательств он еще никогда не слыхивал и не видывал». Под действием этих звуков у Родиона Раскольникова начали появляться первые и еще робкие сомнения в своей теории. Настасья так охарактеризовала ему его состояние: «Это кровь в тебе кричит. Это когда ей выходу нет и уж печенками запекаться начнет, тут и начнет мерещиться». Но в нем кричит не его кровь, а кровь убитых им людей. Все существо Раскольникова воспротивилось совершенному им убийству, лишь воспаленный мозг уверяет сам себя в том, что теория верна и что для Родиона убийство должно быть обычно, как смена дня и ночи. Да, он убил, но когда Илья Петрович бьет хозяйку, в голове у Раскольникова то и дело возникают вопросы: «Но за что же, за что же... и как это можно!», «Но, боже, разве все это возможно!» Раскольников был поражен жестокостью людей, что и отразилось в этом сне:
«Он вообразить себе не мог такого зверства, такого исступления». Скорее всего, здесь Раскольников подсознательно оправдывает себя, как бы говоря: «Не я один такой». Читатель способен здесь понять, что не только Илья Петрович изображается здесь жестоким убийцей, но и любой человек способен на преступление, если на это толкнет его судьба или обстоятельства, а может даже искаженное понимание всего того, что происходит вокруг, того, что способно толкнуть на убийство.
В этом сне местом действия является лестница. (Приложение. Слайд №17). Она символизирует борьбу внутри Раскольникова, борьбу добра и зла, вот только в данном случае непонятно, где добро, а где зло. Лестница – это препятствие, которое предстоит пройти герою, чтобы подняться на самый верх человеческого развития, заменить Бога, который создал этот несовершенный мир, оказаться способным изменить людей для их же благополучия. Этот сон автор ввел в повествование, чтобы подчеркнуть отрицательные стороны теории Раскольникова: ее ужас и несостоятельность.Этот сон, с одной стороны, продолжение темы беззакония этого мира, с другой стороны, предощущение будущей отрезанности героя от людей, т.е. его наказания. Композиционный «двойник» - убийство старухи процентщицы и Лизаветы. (Приложение. Слайд №19).
Четвертый сон Раскольникова (ч.III, гл.VI). (Приложение. Слайд №20).
Для Родиона Раскольникова сны были очень важны, они были его второй жизнью.
В третьей части романа - снова кошмар. Раскольников повторяет уже совершенное им убийство старухи-процентщицы. На этот раз Раскольникову снится, что старуха жива и смеется над ним. Он пытается убить ее, но со всех сторон люди, они и смотрят и молчат. Все было мертво, но только для Раскольникова, все умерло в душе у него. Только для Родиона вокруг тишина и ни души, для остальных людей мир не изменился. Люди стояли внизу, Раскольников был выше всей этой толпы, всех этих «тварей дрожащих». Он – Наполеон, он – гений, а гении не могут стоять на одной ступени с народом. Но люди осуждают Раскольникова, смеются над его жалкими попытками изменить мир через убийство какой-то старушонки. И действительно, он не изменил ровным счетом ничего: старуха по-прежнему жива и смеется над Родионом вместе с толпой людей. Старуха смеется над ним, потому что, убивая ее, Раскольников вместе с тем убивает и себя. В композиционном плане этот кошмар героя является продолжением его размышлений о «твари дрожащей», о том, что он «не человека убил», а «принцип», своеобразным подтверждением его догадок относительно слабости собственной натуры, неспособности перешагнуть через труп человека.
Достоевский нагнетает, сгущает краски: смех у старухи «зловещий», гомон толпы за дверью явно недоброжелательный, злобный, насмешливый; сон четко и достоверно отражает состояние взволнованной, отчаявшейся, мятущейся души героя, особенно усилившееся после провала «эксперимента над собой».
В душе героя творится нечто ужасное, он чувствует гнет из-за убийства процентщицы и ее несчастной сестры Лизаветы, которая оказалась не в том месте и не в то время. Раскольников понимает, что, убив старуху, он не почувствовал себя свободней, он не стал «властелином», не доказал правильность своей теории,
и смех старухи - это торжество зла над не сумевшим убить в себе человечность Раскольниковым.
Раскольников оказывается не Наполеоном, не властелином, имеющим право с легкостью переступать через чужие жизни ради достижения своей цели; муки совести и страх разоблачения делают его жалким, и смех старухи - это смех и торжество зла над не сумевшим убить в себе совесть Раскольниковым . (Приложение. Слайд №21). И в итоге всё осталось по-прежнему, проба не дала никакого результата, никто не был спасён, ни идея, ни миссия Раскольникова не осуществилась, да и не могла осуществиться.
Кроме того, этот сон (а именно - описание смотрящих в молчании людей) предваряет появление в комнате Раскольникова Аркадия Ивановича Свидригайлова, своеобразного психологического двойника главного героя, который наблюдает за спящим Родионом.
Сон (повторное убийство старухи) – аналог реального убийства, вторичное проживание содеянного.
С.В. Белов подмечает, что образ смеющейся старухи во сне Раскольникова созвучен пушкинскому образу подмигивающей Германну графини. (Приложение. Слайд №22). Этот сон Раскольникова, по его мнению, так же в известной мере близок и сну героя "Последнего дня приговорённого к смерти” В. Гюго.
Ожившая старуха (литературный двойник старой графини из «Пиковой дамы» А.С.Пушкина) – символ поражения теории героя.
Заключение.
Многие русские писатели и до и после Достоевского использовали сны как художественный прием, но вряд ли кто-либо из них смог так глубоко, тонко и ярко описать психологическое состояние героя посредством изображения его сна. Сны в романе имеют разное содержание, настроение и художественную микрофункцию (функцию в данном эпизоде произведения), но общее назначение художественных средств, использованных Достоевским в романе, одно: наиболее полное раскрытие основной идеи произведения - опровержения теории, убивающей в человеке человека при осознании этим человеком возможности убийства им другого человека.
Сны Раскольникова являются своеобразной пунктирной линией, которая на разных уровнях отражает идейное и художественное содержание романа.
Список литературы:
1.Кондратьев Б.С. Сны в художественной системе Достоевского. Мифологический аспект. Арзамас, 2001.
2.Карякин Ю.Ф. Самообман Раскольникова. М.,1976.
3.Кирпотин В.Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова. М., 1986.
4.Касаткина Т.А. Характерология Достоевского. М., 1996.
5.Кожинов В. «Преступление и наказание» Достоевского// Три шедевра русской классики. М., 1971.
6.Миркина З. Истина и ее двойники. М., 1993.
7. Болдарева С. Тема покаяния в романе Достоевского "Преступление и наказание". Литература. Еженедельное приложение к газете "Первое сентября". 1998, N3
8. Коминов В.В. Роман Достоевского "Преступление и наказание". М.,1997.
9.Бурсов Б.И. Личность Достоевского. Изд 2. М., 1979.
10.Мотылева Т.Л. Достояние современного реализма. М., 1973.
11. Кирпотин В.Я. Достоевский-художник. М., 1980.
12.Селезнев Ю.И. В мире Достоевского. М., 1980.
13.Д. Харитонова О. Вечность как идея. Литература. Приложение к газете "Первое сентября",1997, N 44, с. 10-11.
…Он забылся; странным показалось ему, что он не помнит, как мог он очутиться на улице. Был уже поздний вечер. Сумерки сгущались, полная луна светлела всё ярче и ярче; но как-то особенно душно было в воздухе. Люди толпой шли по улицам; ремесленники и занятые люди расходились по домам, другие гуляли; пахло известью, пылью, стоячею водой. Раскольников шел грустный и озабоченный: он очень хорошо помнил, что вышел из дому с каким-то намерением, что надо было что-то сделать и поспешить, но что именно - он позабыл. Вдруг он остановился и увидел, что на другой стороне улицы, на тротуаре, стоит человек и машет ему рукой. Он пошел к нему через улицу, но вдруг этот человек повернулся и пошел как ни в чем не бывало, опустив голову, не оборачиваясь и не подавая вида, что звал его. «Да полно, звал ли он?» - подумал Раскольников, однако ж стал догонять. Не доходя шагов десяти, он вдруг узнал его и - испугался; это был давешний мещанин , в таком же халате и так же сгорбленный. Раскольников шел издали; сердце его стукало; повернули в переулок - тот всё не оборачивался. «Знает ли он, что я за ним иду?» - думал Раскольников. Мещанин вошел в ворота одного большого дома. Раскольников поскорей подошел к воротам и стал глядеть: не оглянется ли он и не позовет ли его? В самом деле, пройдя всю подворотню и уже выходя во двор, тот вдруг обернулся и опять точно как будто махнул ему. Раскольников тотчас же прошел подворотню, но во дворе мещанина уж не было. Стало быть, он вошел тут сейчас на первую лестницу. Раскольников бросился за ним. В самом деле, двумя лестницами выше слышались еще чьи-то мерные, неспешные шаги. Странно, лестница была как будто знакомая! Вон окно в первом этаже; грустно и таинственно проходил сквозь стекла лунный свет; вот и второй этаж. Ба! Это та самая квартира, в которой работники мазали … Как же он не узнал тотчас? Шаги впереди идущего человека затихли: стало быть, он остановился или где-нибудь спрятался». Вот и третий этаж; идти ли дальше? И какая там тишина, даже страшно… Но он пошел. Шум его собственных шагов его пугал и тревожил. Боже, как темно! Мещанин, верно, тут где-нибудь притаился в углу. А! квартира отворена настежь на лестницу; он подумал и вошел. В передней было очень темно и пусто, ни души, как будто всё вынесли; тихонько, на цыпочках прошел он в гостиную: вся комната была ярко облита лунным светом; всё тут по-прежнему: стулья, зеркало, желтый диван и картинки в рамках. Огромный, круглый, медно-красный месяц глядел прямо в окна. «Это от месяца такая тишина, - подумал Раскольников, - он, верно, теперь загадку загадывает». Он стоял и ждал, долго ждал, и чем тише был месяц, тем сильнее стукало его сердце, даже больно становилось. И всё тишина. Вдруг послышался мгновенный сухой треск, как будто сломали лучинку, и всё опять замерло. Проснувшаяся муха вдруг с налета ударилась об стекло и жалобно зажужжала. В самую эту минуту, и углу, между маленьким шкапом и окном, он разглядел как будто висящий на стене салоп. «Зачем тут салоп? - подумал он, - ведь его прежде не было…» Он подошел потихоньку и догадался, что за салопом как будто кто-то прячется. Осторожно отвел он рукою салоп и увидал, что тут стоит стул, а на стуле в уголку сидит старушонка, вся скрючившись и наклонив голову, так что он никак не мог разглядеть лица, но это была она. Он постоял над ней: «боится!» - подумал он, тихонько высвободил из петли топор и ударил старуху по темени, раз и другой. Но странно: она даже и не шевельнулась от ударов, точно деревянная. Он испугался, нагнулся ближе и стал ее разглядывать; но и она еще ниже нагнула голову. Он пригнулся тогда совсем к полу и заглянул ей снизу в лицо, заглянул и помертвел: старушонка сидела и смеялась, - так и заливалась тихим, неслышным смехом, из всех сил крепясь, чтоб он ее не услышал. Вдруг ему показалось, что дверь из спальни чуть-чуть приотворилась и что там тоже как будто засмеялись и шепчутся. Бешенство одолело его: изо всей силы начал он бить старуху но голове, но с каждым ударом топора смех и шепот из спальни раздавались всё сильнее и слышнее, а старушонка так вся и колыхалась от хохота . Он бросился бежать, но вся прихожая уже полна людей, двери на лестнице отворены настежь, и на площадке, на лестнице и туда вниз - всё люди, голова с головой, все смотрят, - но все притаились и ждут, молчат… Сердце его стеснилось, ноги не движутся, приросли… Он хотел вскрикнуть и - проснулся.
Преступление и наказание. Художественный фильм 1969 г. 1 серия
Он тяжело перевел дыхание, - но странно, сон как будто всё еще продолжался: дверь его была отворена настежь, и на пороге стоял совсем незнакомый ему человек и пристально его разглядывал…
Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание», часть 3, глава VI. Читайте также статьи: